Кокон

Но мой папа воспринял новость очень спокойно, он считал, что мать должна жить с ними. Говорил, что в той временной семье много лет назад их было трое – он, она и матушка Цинь. Уверял, что часто ее вспоминает и считает родным человеком. Тогда они были еще детьми, потому и чувствовали себя так беспомощно. А сейчас он – взрослый сильный мужчина, он сможет обеспечить матушке Цинь хорошую жизнь. Но говорил он это уже в подпитии, а пьяницы – известные оптимисты. Он не отказался от алкоголя, как обещал Ван Лухань. А когда они перевезли к себе ее мать, стал пить только больше. Начались ссоры и обиды.

Се Тяньчэн спросил ее: как ты думаешь, если бы мать жила отдельно, сложилось бы у вас с Ли Муюанем?

Нет никаких “если”, сказала Ван Лухань. Ли Муюань говорил правду – с самого начала нас было трое. И моя мать всегда стояла между нами. Она загасила последнюю сигарету и вдавила окурок в полную красных сердец пепельницу. Начинался новый вечер, из-за закрытой двери послышалось:

– Небо усыпано звездами, небо усыпано звездами…

В следующую нашу встречу зашел разговор о гвозде. Я спросила Се Тяньчэна, не рассказывала ли Ван Лухань, почему ее отец и мой дедушка решили погубить Чэн Шоуи. Он ответил, что нет, Ван Лухань ничего об этом не рассказывала, но Чэн Шоуи был их начальником, постоянно тиранил, они его на дух не переносили. Правда, если верить Ван Лухань, ее отец был добрым человеком, он бы не стал так жестоко мстить. Скорее всего, идея принадлежала Ли Цзишэну. Кто их разберет, в то время зло творили и негодяи, и порядочные люди, теперь не дознаешься. Но Ван Лянчэн умер, поэтому всю вину возложили на него. Я сказала, что, возможно, он и повесился, потому что хотел взять вину на себя. Се Тяньчэн рассмеялся: Цзяци, ты слишком хорошо думаешь о людях. Я сказала: я многое видела и слышала, образ Ван Лянчэна постепенно сложился в цельную картину, думаю, таким он и был. Се Тяньчэн спросил: тогда каким был твой дедушка? Помолчав, я ответила: не знаю, он с каждым годом все больше скрывается в тумане.

Се Тяньчэн сказал: я видел его на похоронах твоего папы. Держался он строго, был хмурый, но не проронил ни слезинки. Когда церемония закончилась, все потянулись к Ван Лухань, а он вышел из зала. Я хотел угостить его сигаретой, он ответил: не курю, спасибо. Я закурил, спросил, как долго он пробудет в Пекине. Он сказал: сегодня вечером уезжаю. Я принес соболезнования, он вежливо поблагодарил, сосредоточенно глядя куда-то перед собой. Почему-то мне показалось, что он – справедливый и честный человек, и я проникся к нему невольным уважением, он был совсем не похож на коварного лицемера, которого рисовала Ван Лухань. Когда все разошлись, он подошел к Ван Лухань и сказал: мать Ли Муюаня сломала ногу и не смогла приехать, но просила передать, чтобы ты обращалась к нам, если что-то понадобится. Ван Лухань молчала, опустив голову. Он вручил ей пухлый конверт, надел кепку и ушел.

Я спросила: как ты думаешь, Ван Лухань простила моего дедушку? Се Тяньчэн ответил: это уже не важно. Важно, что она тоже чувствовала себя виновной. Словно кто-то все время должен нести эту вину. Твой папа умер, и она подхватила ношу.

Мы с Се Тяньчэном сидели под зонтиком в летнем кафе. Была уже весна, накрапывал дождик, пахло травой. Я сказала: спасибо, ты столько мне рассказал. Он ответил: мне нравятся наши встречи, хотелось бы растянуть историю, но больше я ничего не знаю. Я сказала: я помню все, что ты говорил. На каждую годовщину папиной смерти оборачиваю гвозди красной бумагой, потом сажусь и начинаю ждать. Он сказал: и пей кофе, тогда не заснешь. Да, не засну, ответила я.

40’17”

“ДОБРОЕ СЕРДЦЕ И ДОБРЫЕ РУКИ – ЗНАКОМСТВО С АКАДЕМИКОМ ЛИ ЦЗИШЭНОМ”

Мужчина лет пятидесяти снимает хирургический халат и выходит из операционной. Пересекает коридор, садится в лифт, заходит в кабинет, все это время камера следует за ним. Стол у окна, на подоконнике горшок с золотистым плющом.

Титр:

У ТЯНЬЮЙ – ПОЖАЛУЙ, ОДИН ИЗ САМЫХ УСПЕШНЫХ УЧЕНИКОВ ЛИ ЦЗИШЭНА. СЕЙЧАС ОН РАБОТАЕТ ЗАВЕДУЮЩИМ КАРДИОЛОГИЧЕСКИМ ОТДЕЛЕНИЕМ В ОДНОЙ ИЗ ПЕКИНСКИХ БОЛЬНИЦ. ОН УНАСЛЕДОВАЛ ОТ ЛИ ЦЗИШЭНА СТРОГИЙ, АКАДЕМИЧНЫЙ ПОДХОД. ИМЕЯ БОГАТЕЙШИЙ КЛИНИЧЕСКИЙ ОПЫТ, У ТЯНЬЮЙ СМЕЛО ПРЕДЛАГАЕТ НОВЫЕ ИДЕИ, ПОСТОЯННО СОВЕРШЕНСТВУЕТ ПРОТОКОЛЫ ОПЕРАЦИЙ, ПОВЫШАЯ КОЭФФИЦИЕНТ УСПЕХА. В БЫТУ ОН ТАКЖЕ ПОХОЖ НА СВОЕГО УЧИТЕЛЯ: ЖИВЕТ ПРОСТО И СКРОМНО, НЕ СТРЕМЯСЬ К МАТЕРИАЛЬНЫМ БЛАГАМ.

У Тяньюй садится, берет со стола рукопись и начинает ее перелистывать.

Титр: