Коко Шанель

Ее здоровье, несмотря на активную работу (Габриэль ненавидела выходные, позволяя себе лишь один день в неделю не ходить на улицу Камбон), ухудшалось. В 1970 году на два месяца у Габриэль отказала рука, а постоянной проблемой, кроме изводившего ее артрита, была бессонница. Горничная ежедневно делала ей уколы, после которых хозяйка могла ненадолго забыться сном. Свой номер в «Ритце» Габриэль считала клеткой, крохотным пространством, на котором находиться можно было только с кем-то еще. Кроме Клод Делэ, слушавшей бесконечные рассказы Шанель о прошлом (от собеседника реплик не требовалось — важно было лишь находиться рядом и слушать), компанию ей составляли Лилу Маркан и камердинер Франсуа Миронне. Маркан тоже, много лет спустя, написала книгу о Шанель. Знакомы они были семь лет, в течение которых Лилу помогала Габриэль, организуя работу Дома моды. В отличие от других служащих, ей приходилось надолго задерживаться после работы, составляя компанию Габриэль. Лилу Маркан была сестрой известного французского актера Кристиана Маркана. В их семье из шести детей трое выбрали творческие профессии. После войны Марканы переехали в Париж, где детям и представился шанс преуспеть. По воспоминаниям, которыми делилась Лилу, Шанель при знакомстве сразу наняла ее на работу, коротко сказав: «Выходите в понедельник». В последние годы Маркан занималась не только делами Дома моды — она принимала гостей Габриэль, накрывала на стол, а затем провожала ее до отеля, где долгое время Шанель продолжала говорить, не отпуская Лилу домой. Каким-то чудом Лилу удалось при таком графике сохранить семью, хотя кто знает, чем бы дело закончилось, проживи Габриэль дольше.

Франсуа Миронне тоже был примечательной фигурой, несмотря на непримечательную должность дворецкого. До того, как поступить на службу к Шанель, он работал камердинером в посольствах США и Великобритании, а также у знатных персон. У Габриэль он оказался в период одиночества и желания общаться с любым, кто будет готов на это общение, невзирая на причины. Она часто просила Франсуа присесть с ней за стол поболтать, он не перечил и засиживался до неприличия долго. В итоге некоторые сплетники даже считали дворецкого последним любовником Габриэль. Как бы то ни было, а в списке «пенсионеров», назначенных Шанель, для выплат после ее смерти, имени Франсуа не оказалось. В 1973 году состоялся суд, на котором он пытался доказать подлинность завещания — того самого, найденного в ее кабинете. По нему огромную часть наследства следовало передать именно дворецкому. Еще при жизни Габриэль Франсуа и его жена, одна из манекенщиц Дома моды Шанель, получили в подарок замок Шомон (в 1967 году) и бутик в Сен-Тропе, несмотря на то, что Мадмуазель была чрезвычайно рассержена, узнав о свадьбе дворецкого, которую тот сыграл втайне от хозяйки. Как мы помним, завещание, согласно которому все средства Шанель распорядилась передать в швейцарский фонд, было составлено в 1965 году. Если она хотела как-то отблагодарить Франсуа, то могла это сделать при помощи подарков, призванных обеспечить его будущее. В любом случае, дворецкий не стал довольствоваться «малым» и требовал через суд недвижимость в Лозанне и один миллион франков. В его пользу говорили свидетели, которые якобы видели завещание или слышали, как его зачитывала сама Шанель.

Новое завещание, по словам дворецкого и его свидетелей, Габриэль подписала в 1968 году. Франсуа суд проиграл, и ему осталось довольствоваться замком, бутиком и целым рядом драгоценностей, которые ему подарила при жизни Шанель. Надо отметить, что, не называя имен, внучка Габриэль заявляла о краже многочисленных украшений в ночь смерти своей бабушки: «Прямо в ночь ее смерти сейф на улице Камбон вскрыл и ограбил кто-то, у кого был от него ключ. Исчезла большая часть драгоценностей, бесчисленные жемчужные ожерелья, подарки герцога Вестминстерского, ювелирные украшения от Картье. А в „Ритце“ кто-то рылся в ее сумочке и украл золотую пудреницу и золотой портсигар с монограммой из драгоценных камней. Чудесным образом некоторые предметы и драгоценности, особенно тесно с ней связанные, возможно, именно по этой причине ворам не достались. В частности, бумажник из сумки, икона с ночного столика, подаренная Стравинским, и ювелирные украшения, которые она тогда носила: рубиновое колье 1934 года, кольцо с изумрудами, медальон от Мэгги ванн Зюйлен и маленькое желтое колечко».

Скрупулезное перечисление украденного говорит о том, что внучка прекрасно знала, какие вещи должны были ей достаться в наследство, да и видела она в них тетю не раз. Знал о них и вор, явно имевший доступ к личным вещам Шанель. Бездоказательно обвинять дворецкого никто не вправе, и следует отметить, что в момент смерти его рядом с Габриэль не было. С другой стороны, она могла подарить ему эти вещи до своей кончины — как и с завещанием, никаких доказательств той или иной теории не осталось.

* * *