Коко

Майкл присел на скамейку у берега пруда и на мгновение захотел вновь очутиться в Сингапуре.

– И каково оно было – вновь заняться сексом после такого перерыва? – спросил он.

– Стремно, – ответила она.

Ответ оказался лучше, чем он ожидал.

Чуть погодя она проговорила:

– Майкл, это наше место, помнишь, мы связаны с ним.

– Я уже не знаю, где оно, мое место, – ответил он.

Джуди сказала, что он жалеет себя: за ее словами улавливалось предположение о том, что их жизнь устроена, предопределена и неизбежна, эта жизнь и есть их настоящая жизнь.

Майкла не отпускало чувство, будто события этого дня происходят не с ним, а с кем-то другим. Так, должно быть, чувствуют себя актеры, подумал он, а затем понял, что весь этот день исполнял роль мужа.

Спать он отправился рано, оставив Джуди, явно довольную его уходом, досматривать «Театр шедевров». Он разделся, надел пижаму и принялся чистить зубы, одновременно читая обзоры «Ньюгейтского календаря» в разделе книжного обозрения «Таймс».

Джуди изумила его: неслышно обогнув дверь ванной, она замерла на пороге и подмигнула его отражению в зеркале. Изумила еще и тем, что на ней была розовая шелковая ночнушка: Джуди определенно намеревалась лечь спать до окончания «Театра шедевров».

– Сюрприз! – пропела она.

Человек, роль которого он сегодня исполнял, откликнулся:

– Привет!

– Не возражаешь, если присоединюсь к тебе?

Джуди взяла с полочки свою зубную щетку и легонько подтолкнула его на дюйм в сторону. Она намочила щетку под краном, выдавила на нее толстый завиток зубной пасты и поднесла ко рту. Прежде чем пустить в ход щетку, как раз в тот момент, когда Майкл полоскал рот, она спросила у его отражения в зеркале:

– Удивлен, да?

И тогда он понял: она тоже исполняла роль. Это успокоило и утешило его. Любой намек на реальность в подобной сцене заставил бы его потерять рассудок от смятения и горя.

Когда он обошел Джуди и вышел из ванной, она помахала ему свободной рукой и проговорила:

– Пока-пока!

Майкл подошел к своей стороне кровати на чьих-то чужих ногах, чужими пальцами включил прикроватное бра и уложил не свое тело на чужую кровать. Затем он взял «Послов» и с изумлением и облегчением осознал, что книгу эту читает действительно он сам, а не тот человек, который притворялся, что читает ее.

В «Послах» рассказывается о человеке по имени Стрезер, которого отправили в Париж, чтобы вернуть оттуда молодого парня, подозреваемого в распутстве. Довольно скоро Стрезер обнаружил, что парижский опыт не растлил, но обогатил юношу по имени Чэд Ньюсом, и теперь сомневался, что тому следует возвращаться. Стрезер неделями откладывал свое возвращение, открывая для себя новые, более утонченные и высокие вкусы и чувства: он жил по-настоящему, в мире с самим собой, и ему так же не хотелось возвращаться домой.

Едва Майкл начал читать, как понял, что у него много общего со Стрезером. Они оба отправились искать порочного человека и нашли его другим, намного лучшим, чем они ожидали. «Отважится ли Стрезер, – думал Пул, – сделать трудный шаг – вернуться домой?» Преинтересный вопрос.

Джуди скользнула на свою сторону кровати и придвинулась к Майклу ближе, чем обычно.

– Замечательная книга, – сказал он. Заявление было почти искренним, но по сути он вновь играл роль.

– Вижу, ты всерьез увлечен ею.

Он отложил книгу – лишь для того, чтобы убедиться, что Джуди по-прежнему исполняет роль, и сразу же увидел: да, она играет.

– Ты, наверное, путаешь меня с Томом Брокау[117],– заметил он.

– Майкл, я не хочу потерять тебя, – играла она прекрасно, чувствовалось, что настроена весьма серьезно. – Убери книгу.

Он положил книгу на прикроватную тумбочку и позволил Джуди войти в его объятия. Она поцеловала его. Актер-Майкл поцеловал ее. Джуди скользнула рукой под резинку его пижамных штанов и нежно погладила его.

– Ты действительно делаешь это?

– Майкл, – тихонько проговорила она. Через секунду она отбросила розовую ночнушку в сторону.

Он поцеловал ее в ответ с пылом прекрасного актера. На мгновение его пенис почти проснулся, когда она нежно помассировала и сжала его, но член не мог актерствовать и больше на ее ласки не отзывался.

Она обняла Майкла покрепче и легла на него. Юмор этой сцены притворства растаял, оставив лишь печаль. Джуди некоторое время еще извивалась на нем, судорожно целуя его лицо и шею.

Джуди провела языком по его губам и прижала груди к его лицу. Он уже забыл, какие на вкус соски Джуди, упругие и соблазнительные. На мгновение, наполненное возбуждением и неистовством, он вспомнил, какими полными были ее груди в начале беременности, и его член обрел силу и затвердел в ее пальцах. Но Джуди чуть переместилась, и Майкл почувствовал, как ее неактерские, реальные чувства обратили ее тело в сталь и пробковое дерево, и плоть его вновь уснула. Джуди долго старалась распалить Майкла, но потом все же сдалась и просто обняла его. Руки ее дрожали.

– Ты же не хотела этого, – сказал он. – Скажи честно. Тебе было противно.