Кого выбирает жизнь?

– Вам опять мало! – шутливо проворчал я. – Тогда извольте на примере! Вообрази себе двух разных людей. Первый из них считает, что он всему голова! И потому всё в его жизни зависит именно от него! До всего ему есть дело! Такое вот у него представление о жизни и о себе, такое у него мировоззрение. И он старается во всем разобраться, всему научиться, ведь сам за всё в ответе. Условно назовем его материалистом, и поглядим на его антипода, который считает, будто всё в мире определяется божьей волей, и ничего не зависит от него самого. Если бог насылает беды и болезни, то этому следует покориться, надлежит молиться и терпеть! Потому такой человек пассивен во всём, ведь делает лишь то, что угодно богу. А что именно угодно богу, ему поведает священник, который не очень-то над этим раздумывает, а всем твердит одно и то же, не очень вразумительное, но выгодное тому господствующему в обществе классу, к которому норовит примкнуть и сам! Понятно, что нашему второму знакомому много знаний не нужно. Зачем они ему, если бог за всё в ответе, если он, что требуется, тебе ниспошлет или посоветует? Вижу я, ты уловила, как в этих двух людях проявляются два различных мировоззрения, два противоположных подхода к жизни, два несовместимых отношения ко всему в ней и ко всем. Сравнила?

– Ну, дед, у тебя и голова! Мне бы такую!

– Вот уж, не надо! В ней с юности полно мусора, а теперь и всяких болячек!

21

За счет рационального использования времени, проводимого в городском транспорте, мне скоро удалось обдумать те хитрые внучкины вопросы, но ответы на них увели меня совсем в неизвестном направлении. И вот куда…

Давно всем понятно, что современные средства обмена информацией необычайно ускорили любую исследовательскую деятельность многих беспокойных и ищущих истину людей. Причем делают они это не в силу должностных и оплачиваемых обязанностей, а из-за собственного интереса и удовольствия, получаемого от исследований, обмениваясь со многими другими, такими же беспокойными людьми, что часто приводит к быстрым и неожиданным результатам, за которыми так называемые официальные ученые-историки не поспевают. Потому «официальные» тормозят все процессы познания, всячески мешают, клевещут и высмеивают находки самодеятельных первопроходцев. И самое замечательное в этом, что «официальные» никогда не предлагают своих объяснений новым находкам – они их попросту прячут, скрывают, уничтожают, замалчивают, тем самым, выдавая свою антинаучную позицию.

Они активно игнорируют всё, что расшатывает устоявшиеся догмы, которыми и живут. Им попросту так поступать выгодно! Но разве истинные ученые так поступают? Напротив, ученые всегда идут первыми в процессе познания мира! Стало быть, как ни странно, как это ни неожиданно, но официальные историки представляют собой некий псевдонаучный клан, навязывающий мифы и догматы, и стремящийся не допустить познания населением мира с подлинно научных позиций! Ведь недаром они всё, не соответствующее их «науке», опровергнутой новыми фактами, прячут в запасниках музеев или в иных местах, запрещая доступ и изучение этих фактов, противоречащих учениям их якобы авторитетных кандидатов, докторов и целых академиков.

И как, объясните мне самому, пожалуйста, до сих пор не опровергнуто существование истории вообще как некой науки, то есть, строгой области человеческих знаний, опирающейся на объективные законы. То есть, на те законы, которые не зависят от желания людей! Мы же всюду замечаем корысть, то есть, чьи-то отнюдь не научные желания!

Разве история после предъявления к ней оговоренных выше требований может по-прежнему считаться наукой?

Говорят: «Факты – вещь упрямая!»

Не может быть, чтобы вы никогда не слышали столь любимую многими присказку! Так вот – это типичный разговорный штамп, но совершенно неправильный и потому весьма вредный. Он переключает сознание человека на безусловное доверие тому, чему верить нельзя! Он уводит в сторону сознание человека, не позволяет ему правильно оценивать действительность. Сколько людей, столько и мнений! Потому всякий факт, всякое событие можно истолковать как угодно, повернув его и вкось, и вкривь. Какое уж тут «упрямство факта»? Выходит как раз наоборот: факт – явление многоликое, будто резиновое или разноцветное, и верить ему словно истине заведомо нельзя. Ни один факт не может служить доказательством чего-то, если его удаётся представить и так, и сяк! Если всё зависит от интереса человека, толкующего этот факт.

Да вы и сами это знаете… Вон, как журналисты порой оценивают одно и то же событие, непосредственными свидетелями которого они являлись! Спорят между собой и ни за что не соглашаются! Будто о разном говорят! Какая уж тут однозначность фактов?