Кого выбирает жизнь?

Уже на второй-третий день пребывания в кардиологии тебе значительно полегчало. Давление сбили, оно стало даже несколько ниже нормы. Перебоев в работе сердца поубавилось, хотя ты по-прежнему оставалась совсем немощной. Тем не менее, беда от нас отодвинулось настолько, что свою неоконченную тему я больше не вспоминал. У меня появилась спасительная надежда.

Потому меня опять более всего занимало твоё состояние. Валентина Владимировна к моим расспросам относилась серьезно, но в дебри медицинских подробностей меня не впускала:

– Да что тут скажешь, Александр Федорович? Инфаркт миокарда! И этим всё сказано! Большой и очень запущенный инфаркт. А вы меня так спрашиваете, будто вам интересны наши профессиональные термины! Если хотите, то – пожалуйста! Блокада передней ветви ЛНПГ, Q-изменения в передне-перегородочной области ЛЖ с распространением на верхушечную неопределённого срока давности. Значительные изменения по з. Т. в боковой области ЛЖ. Одиночная желудочная экстрасистолия. ЭОС резко отклонена влево. Ну и как? Этого вам достаточно или продолжить? – улыбалась она, наблюдая безуспешность моих попыток что-то понять. – Потому и говорю, не путайте вы себя этим напрасно! Наступит время выписки, тогда я всё подробнейшим образом опишу и вам лично выписку вручу! Будете лет через пятьдесят читать это со своей милой супругой, и посмеиваться, вспоминая давно пережитое!

Я действительно укрепился в мысли о благополучном исходе нашей с тобой болезни и под напором твоего беспокойства обо мне, через несколько дней стал уже во второй половине дня оставлять тебя на попечение медперсонала, чтобы как-то поправить свои собственные дела. Хотя бы отоспаться, хотя бы что-то приготовить съестного, ибо моя хроническая язва за последние дни стала меня особенно донимать.

Более тяжело стало, когда я вышел на работу, поскольку ежедневно продолжал прибегать к тебе, чтобы покормить, успокоить, просто посидеть рядом. Занятия в университете отнимали почти весь день и сильно ломали мои планы по времени, ведь четкого рабочего дня у меня нет, всё определяет студенческое расписание. Пытаясь успеть везде и всюду, измученный тяжелым для меня ритмом и больным желудком, я стал во всех делах притормаживать, а потом и вовсе почувствовал, что вот-вот не выдержу этой дьявольской гонки по большому кругу.

В итоге так оно и случилось. На одной из лекций мне сделалось дурно. Всё вокруг меня принялось вращаться по часовой стрелке, будто помещенное на огромный вертящийся круг. Поплыла любимая мною лекционная аудитория, выполненная амфитеатром, поплыли ее сверхвысокие окна, и студенты, сверкающие пятнами изумленных лиц… Инстинктивно я устремился за ними, но никто и ничто в реальности не кружилось, потому я наклонялся и наклонялся в сторону, пока не оказался на полу. Но головокружение не прекратилось, лишь потемнело в глазах и…

Всё правильно! Острое нарушение мозгового кровообращения! Инсульт!

Спасибо моим прекрасным студентам! Они не только не растерялись, не только немедленно вызвали «Скорую», но и догадались позвонить своим знакомым, обучающимся в нашем же университете, на медицинском факультете. Потому, прежде чем студенческая инициативная группа дождалась у входа городскую «Скорую», меня плотно взяли в оборот свои будущие кардиологи и неврологи. Моё «Спасибо» им всем за то, что не упустили случая на мне попрактиковаться!

Вот так с тяжелым инсультом, практически потеряв ориентацию в пространстве и то, что называется сознанием, я очутился на больничной койке. Жаль, что не в твоей больнице. Еще более обидно, что утратив работоспособность, я не мог помогать тебе. Правда, сам я, когда приключился этот паршивый инсульт, ни о чем не мог не только сожалеть, но и элементарно держаться на ногах. Говорят, врачи в приемном отделении сразу оценили моё состояние как безнадежное. «Ну, вот! Еще один бедолага!» – пожалел меня кто-то из них.

Таким оказалось продолжение моей личной истории после столь значительных для нас с тобой событий. Но и их продолжение стало лишь началом совсем иной, почти неизвестной нам до сих пор жизни, тесно завязанной на современную псевдомедицину! Да, очень многое ждало нас впереди.

15

Врачи, поставив мне диагноз «ишемический инсульт», по основным симптомам находили его весьма нетипичным, потому и стандартное лечение, рассчитанное на типичность инсульта, в моём случае оказалось неприцельным. Оно не воздействовало на болезнь, как желательно, сильно и точно, а, скорее, как придется, наугад. Из-за существенной неопределенности диагноза лечение не ориентировалось на выздоровление, а пробиралось к возможному финалу на ощупь, не зная, что из этого выйдет. По крайней мере, оно било не по самой болезни, а так – вообще, пальцем в небо!