Кого выбирает жизнь?

– Да что же вы, право! Будто сами тех героев не знаете! Тот же Шеварднадзе, Алиев, Яковлев, который Александр, завербованный, будучи еще послом в Канаде. Разве всех перечислишь! Но пакостнее всех оказался взращенный у нас же и на нашу погибель Горбачев. Даже Ельцин, паталогический разрушитель, предателем по большому счету, в отличие от Горбачева, не являлся. Самодур, пьяница, кровожадный недоумок, но всё-таки не изменник. Я не предлагаю его оправдывать и прощать, ни в коем случае, но понимаю, как он по глупости сдавал нашу страну.

– Да, уж! А разве сегодня вакханалия прекратилась? Что нам завтра ждать, профессор? Детей да внуков жалко! А негодяи всякие нам про день великой победы жужжат. Будто это они тогда победили! Не о тех победах должны быть сегодняшние песни, а о бедах грядущих! Того гляди, рухнем, а этот ирод и замечать не хочет! Мордочки нам строит! То здесь он, то там! Намечает, наверное, кого следует добить! А мы молчим, повинуемся, словно овцы бестолковые!

– Только Андропов и навёл бы в стране порядок, но больно скоро сгорел! – подлил масла в огонь Виктор.

Очень мало, – подумал я, – о нем известно, и как на таком хилом материале выводы делать? Ну, нравился он многим – своим интеллигентным лицом, манерами, методами работы с теми, кого другие сразу за врагов принимали. А он работал с ними, мягко, тактично, постепенно в свою веру обращал! Так нам казалось! Стихи писал (от одиночества, наверное!), многим глубоко интересовался, но были в его жизни странные и темные стороны, от нас тщательно скрываемые. Не просто неосвещенные, а именно, темные. Например, кто знает и, тем более, учитывает, что его истинная фамилия Фанштейн. Задумались? И фатальное для страны долготерпение брежневских художеств у него не отнять… А ведь мог, обличенный огромной властью КГБ, рискнуть в интересах своего народа, скрутить кое-кого, политику подправить! Не стал! До последнего себя не проявлял! А почему?

– Андропов, говорите! – привлек я к себе внимание. – А много ли вы о нем знаете, чтобы быть уверенным в том, что он намеривался страну спасать? Думаю, ничего не знаете, поскольку всё о нем в непробиваемой тени… Так, портрет мелькал издалека! Разве я не прав? На мой взгляд, Андроповым более всего руководило его превеликое тщеславие, но поднявшись, наконец, на самый верх карьерной лестницы, он неожиданно обнаружил, что не знает, что с этой страной делать. Так, пометался чуток с приучением простого люда к дисциплине, словно медведь в посудной лавке, а настоящих коррупционеров, которые страну и добивали по всем направлениям, никак не затронул! Разве лишь тех, кто оказался на его пути к власти! Иудеев втихую защищал во всех их националистических выпадах, зато всех патриотов, которые ратовали за защиту русского народа, давил вполне определенно! Примеров – миллион! По моим наблюдениям, русский народ он вообще остро не любил! Не на словах, на деле! Да и помощники, которыми он себя окружил, оказались сплошь людьми известной национальности и совершенно бесплодными на полезные для страны идеи… Всякие бовины, яковлевы, арбатовы да поэты-режиссеришки. Так что, ни он сам, ни его окружение для страны ничего хорошего и не могли сделать, и не желали делать! Ладно уж… А о Рэме Хохлове что-нибудь знаете?

– Круто ты его, профессор, уделал! Может, он тебя лично чем-то задел? Вот мне, например, Андропов казался лучше всех!

– Мне тоже! Но мало ли кому и чего кажется! – подтвердил я. – Он многих и многим подкупал, но ведь почему-то спокойно в стороне стоял, пока не стал лично за всё отвечать! Боялся за себя? Возможно! Но в этом случае совсем уж понятно, что отнюдь не интересы народа были у него на первом месте! Ведь так? А мы от него подвигов во имя спасения страны ждали, а не просиживания штанов! Вон, даже серый кардинал Михаил Суслов, отвечавший за кадровую политику, не без причин, как понимаете, озаботился отсутствием в верхах достойной молодой смены. Потому и устремил свой взгляд на Рэма Хохлова.

– Кто это? – сразу спросили меня.