Когда жара невыносима

– Так вел себя твой отец, а не я! Прекрати нас сравнивать, между нами ничего общего! Я всегда держу свои обещания! И потом, на моем мобильном есть спутниковая связь. Я могу дозвониться до тебя хоть с Марса! И прожить без тебя полгода я тоже не в состоянии. Две-три недели, и я вернусь домой.

– Но ты не можешь этого гарантировать! – вскричала Элли.

– Никто не может ничего гарантировать, Элли! Но я сделаю все от меня зависящее.

Она судорожно сглотнула. Хотелось верить ему. Но как можно верить, не зная, любит он ее или нет? Короткие, ни к чему не обязывающие романы быстро забываются. Если он ее не любит, пора покончить с этими отношениями раз и навсегда. Разве можно жить попеременно то в раю, то в аду? Нет, уж лучше чистилище, серые будни, безопасная скука.

Элли покачала головой:

– Отношения на расстоянии не для меня. Я не смогу так.

– Я тебя не понимаю.

– Как я могу ждать тебя, если нет ничего, кроме ожидания?

– Элли, я стараюсь изо всех сил. Никто не был мне так близок, как ты. Никогда. Но я не могу сказать тебе эти слова только потому, что ты хочешь их услышать. Я предельно честен с тобой. Разве ты этого не понимаешь?

Конечно, понимает. Что здесь непонятного? Разве поспоришь с голыми фактами? Но придется.

– Этого мне недостаточно, Джек. Этого недостаточно.

– Элли.

– Подожди. Дай мне сказать. Именно ты смог убедить меня, что я достойна жертв. Я думаю, и ты достоин жертв. Но на деле ты будешь жить своей жизнью, а я твоей. Я не могу заставить тебя измениться и уж тем более полюбить меня. Но я просто хочу быть любимой, Джек!

– И что ты мне предлагаешь? Бросить работу?

– Я никогда не просила тебя об этом. Мне просто хочется занять место в твоей жизни. Стать для тебя нужной и важной.

Когда Джек снова заговорил, его голос был тихим и грустным.

– Мне нужно двигаться, Элли. Мне нужно дышать. Рутинная работа и скучная жизнь не для меня. Я не хочу, чтобы на меня давили, даже ты.

– Разве жизнь со мной – тоска и скука?

– Я не это хотел сказать.

– Именно это! – взвилась Элли. – Не слишком ли близко к сердцу ты принимаешь его пересадку? Ты перестал жить, Джек.

– По-твоему, я не жил все эти годы? – вскипел он.

– Разве это жизнь? Репортаж! Ты боишься эмоций, дружбы, любви, избегаешь этого! Разве не видишь, что я люблю тебя? Не понимаешь, я хочу провести с тобой всю оставшуюся жизнь?

Джек помолчал, уставившись в пол. Потом сказал:

– Это шантаж.

И вот тут-то Элли почувствовала настоящую боль.

– Шантаж? Признаться тебе в любви – шантаж? Спасибо, Джек. – Элли круто развернулась. – Была рада познакомиться. Закрой за собой дверь, когда будешь уходить, ладно?

– Элли.

– Что? Что еще? Я люблю тебя, но ты так боишься этого слова, что еще глубже запрятался в свой кокон. Я считала тебя бесстрашным, а ты еще трусливее меня. Я устала от всего этого, Джек. Уходи. Я сыта по горло твоими выходками.

Он молча застегнул рюкзак, поднялся и вышел. С веранды Элли хорошо видела, как он побрел к машине.

«Я люблю тебя, – хотелось ей сказать. – Я люблю тебя так, что даже больно. Я боюсь за тебя».

Но в воспаленном мозгу стучали другие слова.

«Пожалуйста, не уходи. Пожалуйста, вернись».

Он не остановился, не обернулся. Когда машина исчезла за поворотом, Элли опустилась на пол и закрыла лицо руками. Все кончено. Она снова осталась одна.

Глава 10

Джек и кинооператор Тед стояли у груды камней, когда-то начальной школы в пригороде Чили. Под грудой была погребена черная машина. Причиной срочного прибытия Джека явилось мощное землетрясение. Он вылетел в Чили первым же рейсом.

Обломки, осколки, руины зданий. Детей не пустили в школу, испугавшись землетрясения, но Джек знал: в это утро там проводился педсовет. Люди искали среди обломков тела родных и близких.

Он закрыл лицо руками. Тяжело было здесь находиться. Больше всего на свете хотелось вернуться в уютный дом на берегу моря, носиться с собаками по пляжу, валяться на песке, слушать шум ветра по утрам и моря ночью. Ему хотелось быть с Элли. «Но ее не вернуть», – напомнил он себе. Во всяком случае, придется выбирать между ней и работой. Хотя кого он обманывает? Элли дороже.

Солнечный свет бил в глаза. Джек считал себя сильным, способным противостоять жестоким и ранящим словам Элли. Однако спустя пять дней, лицом к лицу с ужасными событиями, он так и не смог смириться с потерей. Эта боль лишь усиливала ту. Он никогда не плакал, даже в детстве. Даже в страшные дни болезни. Ни от страха смерти, ни от отчаяния, ни от радости, когда все уже позади, никогда. А теперь хотелось разрыдаться.

Что ему принести в жертву? Работу ради любви? Любовь ради работы? Вести скучную семейную жизнь или влачить жалкое одинокое существование? Он не знал ответа, понимал лишь – без Элли мир выцвел, стал монохромным. Будто его лишили жизненно важных органов, включая сердце, и теперь он лишь тень человека.

Тед велел ему готовиться. Джек выпрямил спину в ожидании сигнала. Поприветствовал телеведущую и полностью погрузился в репортаж о разрушении и смерти.