Когда жара невыносима

Джек погладил ее по щеке, и она прочитала в его глазах невиданное прежде выражение. Элли смогла его понять, и теперь он видел ее совсем по-другому. Будто их отношения перешли на новый уровень, когда он решился открыть свою тайну.

Он смотрел ей в глаза, но ее решимость не идти на поводу у чувств была тверда как алмаз. Конечно, можно дать себе волю и полюбить его. Но ему не нужна ее любовь. Не стоит рисковать. Влюбившись, она может легко разочаровать его или разочароваться сама, так к чему очаровываться? Отвечая на его поцелуи, Элли убеждала себя: она не влюбится.

Но достаточно ли одних убеждений?

Джек почти дописал историю Митча. Спина затекла, и он решил сделать перерыв. Спустившись в булочную, он заказал двойной эспрессо и шоколадный маффин.

Элли склонилась над очередным тортом. Вдоволь налюбовавшись на ее ноги, он подошел к ней и дернул за хвостик на голове. Девушка в первую очередь заинтересовалась маффином.

– Умираю с голоду! Можно мне маленький кусочек?

Джек поднес маффин к ее рту. Да уж, хорошенькие у нее представления о маленьких кусочках!

– Ты просто свинка.

– Я не обедала, – объяснила Элли. – Слишком увлеклась.

Джек затолкал себе в рот остатки маффина, пока не поздно.

– Удивительное дело – голодать в булочной, битком набитой едой, – заметил он.

– Может быть, – вздохнула она и продолжила ваять нежную кремовую розочку, почти неотличимую от настоящей.

Джек взглянул на изумительный свадебный торт.

– Очень красивый.

– Спасибо, – ответила Элли, предельно сосредоточенная на почти ювелирной работе.

Ее раскрытый ноутбук стоял на соседнем стуле.

– С ноутбуком что-то не так?

– Жду звонка по скайпу от мамы. Нужно обсудить ситуацию с переездом.

«Прогресс», – подумал Джек. Однако до серьезного обсуждения дело вряд ли дойдет. Элли не хочет напрягать маму и все проблемы возьмет на себя.

Иногда ему хотелось взять ее за плечи и потрясти, как следует. О чем она вообще думает? Осталось пять месяцев, чтобы приобрести помещение, сделать необходимый ремонт и возобновить работу булочной, если только она не хочет нести убытки. И чем она занимается? Очаровывает сумасшедшую старуху, которая все равно не продаст ей здание? Болтает по скайпу с мамой, вместо того чтобы срочно вызвать ее сюда? Просто ужас. Джек вздохнул. Он, конечно, и сам не любит напрягать других, но, если нужно, приходится делать и это. Дипломатические способности Элли заключаются в их полном отсутствии.

Но даже несмотря на все ее очевидные недостатки, почему-то именно ей он вчера решился рассказать об операции и своем прошлом. Он никогда никому об этом не говорил. Предпочел бы вообще не вспоминать об этом. Избавиться от шрама, избавиться от воспоминаний. Никого никогда не впускать в свое прошлое.

Но Элли смогла туда проникнуть. Она никогда не поймет, как тяжело ему было рассказать об этом. Он словно вернулся на семнадцать лет назад, в то ужасное время, куда не хотел возвращаться никогда. Каждое слово рождалось в муках, но он рассказал ей об этом. Значит ли это, что их роман – нечто большее, чем просто секс по дружбе? А если так, когда они стали по-настоящему близки друг другу? Вчера? Неделю назад? В первую же встречу? Он думал, что сможет жить с Элли, общаться, спать с ней и не влюбиться. А еще считал себя умным человеком! Но, по правде говоря, разве ему так уж плохо здесь? Ему нравится ее дом на берегу моря, изумительной красоты природа, горы, пляжи, счастливые солнечные дни. Нравятся ее друзья, с которыми удивительно легко общаться. Нравится проводить время с ней. Разве он хочет вернуться в пустую бездушную квартиру в Лондоне, где его единственным другом был плазменный телевизор?

Джек вздохнул. Что с ним такое? Он уже начинает искать плюсы в происходящем! Становится тряпкой! Нужно вернуться к работе, и как можно скорее! Иначе он рассиропится, раскиснет, погрязнет в сантиментах. Война или катастрофа – вот что поможет ему снова стать самим собой.

Мысли Джека прервал звонок по скайпу. Джек нажал кнопку ответа. На экране появилось изображение кареглазой женщины. Она могла бы быть сестрой Элли. Лишь стриженые волосы, темные глаза да пара морщинок мешали полному сходству.

– Намасте, лапочка, – по-индийски поприветствовала мама дочку и послала ей воздушный поцелуй.

– Мамочка, я так по тебе скучала! – воскликнула Элли. – Выглядишь просто потрясающе!

Эшли тряхнула стрижеными волосами.

– А чувствую себя еще лучше. Ты в булочной? Как идут дела?

– Ужасно. Как раз об этом и хочу поговорить.

По мере того как продвигался рассказ, лицо Эшли становилось все печальнее.

– Мы никак не можем остаться здесь?

– Никакой надежды.

– И придется переехать? В дом старой Хатчинсон?

– Если она согласится, – вздохнула Элли.

Дверь распахнулась, влетела Мерри. В рюкзаке за спиной, как всегда, сидела Молли Блу. Поняв, что Элли занята, подруга отошла к соседнему столику, где два неопытных пекаря лепили макароны.