Когда завтра настанет вновь

В сиянии колдовского фонарика глаза его сверкали весенним огнём: ярко, отчётливо, заставив меня на миг усомниться в том, что то лишь отблески стороннего света.

– Не знала, что ты ещё и психолог на полставки, – сказала я, пытаясь спрятать за насмешкой всё, что от эмпата прятать было бесполезно. – И поэт заодно.

– Ради вас, миледи, готов быть хоть поэтом, хоть рыцарем, хоть драконом. Хотя последнюю должность, кажется, уже занял малыш. – Питер встал. Одним гибким движением-поклоном подхватил с песка свои мокасины. – Ты собиралась зачаровывать кости, я так понял. Не буду мешать.

Я слушала, как он уходит, едва слышно шурша по берегу босыми ногами.

Повертела кость в пальцах, вглядываясь в чёрные точки на белых гранях.

Наверное, мне следовало возразить ему. Разозлиться. И это не отменило бы того, что он – парень, знакомый со мной чуть дольше дня, – прав. Я всю жизнь была маминой дочкой: маленькой, инфантильной, послушной девочкой, которая знала, что мама всегда рядом, чтобы решить все её проблемы. Которая мирилась с тем, что даже её двенадцатилетний брат больше похож на взрослого, чем она.

Я пропустила через себя энергетические потоки – сперва вхолостую, без преобразования, как полая трубка вбирает воду, лишь чтобы выпустить её с другой стороны. Ох… То ли всему виной озеро с его средоточием водной стихии, то ли проход в Дивную Страну, но это место эманировало колдовской силой. Я почти чувствовала её вкус – сладковатые нотки родниковой воды, свежесть лесной зелени, медовую терпкость цветущего вереска. Никакого сравнения с теми пресными потоками, которыми мы довольствовались в колледже. В подобных местах строили старинные университеты, но нынче многие студенты были обречены до самого выпуска работать со стандартным магическим фоном. Впрочем, привыкать к такой роскоши было чревато, а без должного навыка работа с мощными потоками могла пойти и во вред: даже я, которая стараниями мамы магии училась с четырёх лет, сейчас чувствовала лёгкое головокружение.

Прикрыв глаза, я стиснула кость в кулаке, ощущая, как нагреваются на коже линии печати.

…но мама больше не со мной, что бы там с ней ни случилось. А Эш, каким бы умницей он ни был, не сможет нас защитить. Отныне между ним и тварью, жаждущей нашей крови, похоже, буду стоять только я; и чужой план, каким бы простым он ни казался, не поможет положить этому конец.

Спасибо, Питер. В одном ты прав.

Мне пора повзрослеть.

Когда я закончила и подошла к Французику, Питер спал, подложив руки под голову, свернувшись калачиком на заднем сиденье. Роксэйн сидела на переднем и курила, выдыхая дым в открытое окно: Эш милостиво разрешил нашим спутникам заночевать в мобиле. Правда, предварительно перевёл его в режим завода после сканирования отпечатка пальца.

Доверяй, но о худшем раскладе не забывай – в этом весь мой брат.

– Три часа уже, полуночница, – шёпотом посетовала баньши, когда я влезла на водительское место, притушив волшебный огонёк, не закрывая дверцу. – Что делала?

Я подбросила на ладони кожаный мешочек с зачарованными костями:

– Оружие. Как и обещала. Больше эта тварь меня врасплох не застанет.

– Ну, до Фарге осталось не так долго. Если не будем особо задерживаться в людных местах…

– Боюсь, придётся. Мы едем в Карнел.

Рука с сигаретой застыла на полпути к её губам.

– Лайза…

– Мне надоело слепо слушать кого-то, Рок. И я не хочу отсиживаться в укрытии, теряя время, пока монстр разгуливает на свободе. Я хочу узнать, кто наш противник. Я хочу убить эту тварь. А если она бессмертна, то хотя бы отправить её туда, откуда она не сможет портить жизнь другим.

– А если Ликорис действительно не имеет к тебе отношения?

– Я тоже не верю в совпадения. Но на этот случай у меня есть запасной план… правда, его озвучивать пока рано. А раз уж мы взялись за Ликориса, проверим твою версию. В конце концов, новичкам и дуракам везёт. Знакома с Таро?

– Знаю только, что люди зря впадают в панику, когда им вытаскивают Смерть.

– Потому что Смерть – скорее про завершение очередного жизненного этапа и перерождение, верно. Но я сейчас не о ней, а о Шуте. – Убрав мешочек в карман джинсов, я положила ладонь на руль. – У каждой карты есть не только своё значение, но и своя энергия. Потому их и используют в качестве боевых артефактов. Шут, он же Дурак, – это начало нового пути и энергия хаоса. Энергией хаоса легче всего влиять на вероятности, воплощая то, что кажется маловероятным или вообще невозможным. Так что дуракам действительно везёт. – Я перебирала пальцами по бархатной оплётке, словно по невидимым клавишам. – У нас есть ты. И Питер. И я. И наши силы. А ещё Эш с его ста шестьюдесятью IQ. Значит, у нас есть шанс. Даже если узнаем, кто такой Ликорис, и он окажется непричастен к… моему случаю – когда отправим его за решётку, я сильно жалеть не буду. После того, что увидела сегодня на кладбище, уж точно.

Всё-таки затянувшись, баньши медленно выдохнула: струйка дыма белёсым щупальцем вытекла в окно, растворяясь во мраке.

– Тебе что, Питер хвост накрутил?

Я рассеянно провела ладонью по длинным, успевшим спутаться волосам.