Когда завтра настанет вновь (СИ)

— А потом сказала, что теперь она уходит спать, и чтобы мы не вздумали её будить, — добавил брат, щёлкая по сенсорным кнопкам, настраивая электронные конфорки на нужную температуру. — И дверь магией заперла. Стучаться бесполезно, я пробовал.

Я сжала кулаки.

Что ж, с одной стороны, в этом есть резон. Наверное, до вечера мы с Эшем должны создавать иллюзию того, что ничего не знаем, — дабы неведомый враг ничего не заподозрил.

Но с другой…

— Тебе тоже всё это кажется неправильным и странным?

— Не более странным, чем вчерашнее. — Эш аккуратно переместил готовые оладушки со сковородки на тарелку — и протянул мне мой завтрак. — Держи. Чай я уже отнёс на стол, чтобы остывал.

Вздохнув, я благодарно потрепала брата по золотым кудряшкам. Приняв тарелку, пошла на веранду — и уже за столом вспомнила, что забыла про кленовый сироп. Пришлось досадливо вскинуть руку и прикрыть глаза, в подробностях представляя стеклянную бутылочку на полке в шкафу.

— Кварт эир, — сосредоточившись, нараспев произнесла я, — ле до хойль э хорди руд.

Ответом мне был тихий звонкий стук — с которым коснулась скатерти бутылка, благополучно переместившаяся из кухни на стол.

Щедро поливая оладушки сиропом, я в который раз подумала о прелестях бытия потомственной магичкой. Пусть я уже два года отучилась на факультете магических искусств, но телепортацию — даже мелких объектов — нам пока не преподавали. Так что мамины учебники, которые остались у неё с универа и которые я начала почитывать ещё в старших классах школы, пришлись весьма кстати.

Но, даже несмотря на обилие сиропа, оладушки я пережёвывала, не чувствуя вкуса.

Зачем всё же маме так необходимо, чтобы я пошла в колледж? И как, Охота меня побери, я объясню учителям, почему срываюсь в другой город, даже не окончив практики, которая мне нужна больше, чем кому-либо? Сказаться больной? Или вовсе ничего не объяснять, просто взять и исчезнуть?..

— Лайза, ты, ленивая задница! Почему ты ещё не поела?!

Когда я подняла голову, у калитки в наш сад сердито махала руками моя подруга Гвен.

Ладно. Обо всём, что сейчас вгоняет меня в ступор, я подумаю потом.

— Заходи, — крикнула я, торопливо глотнув чаю и поднимаясь из-за стола. — Я сейчас!

Наспех одевшись, я вернулась на веранду. Гвен к тому времени скучающе бродила туда-сюда по садовой дорожке, периодически отправляя в рот ягоды с растущих рядом кустов смородины.

Утреннее солнце соскальзывало с белого шёлка её волос, золотило бледную кожу длинного лица, высветляло ореховые глаза до кошачьей желтизны. Каждый её шаг сопровождал шелест длинной юбки и цокот того, что я когда-то приняла за каблучки. Высокая, стройная, миловидная, в этой самой юбке Гвен вполне могла бы сойти за обычную человеческую девушку… но Гвен была глейстигом.

И под юбкой её скрывались оленьи копытца.

Тела низших фейри, обитающих в нашем грешном мире, несовершенны. Как с точки зрения высших фейри, живущих на Эмайн Аблахе, так и людей. Глейстиги, брауни, баньши — все они были помечены каким-либо «уродством»; отличительной чертой, которая не казалась странной им самим — Гвен носила длинные юбки не для того, чтобы скрыть копытца, а просто потому, что любила вычурно одеваться, — но вызвала бы презрительную усмешку обитателей Эмайна.

Наверное, именно поэтому златокудрые шутники тилвит теги и благородные дин ши*, периодически выбиравшиеся в наш мир со своего блаженного Эмайна, обольщали исключительно человеческих женщин.

(*прим.: в ирландском фольклоре — героические фейри, легендарные воины, никогда не терпевшие поражения)

— Почему так долго сегодня? — укоризненно протянула Гвен, пока я спускалась по деревянным ступеням веранды.

— Проспала, — буркнула я, решив не вдаваться в подробности. — Пошли, а то совсем опоздаем.

Мы вышли с нашего участка на пустынную улицу. Асфальтированная дорога грелась на солнце меж двумя рядами низких домишек с просторными садиками. Мимо лениво проехал электромобиль, сверкнув солнечной батареей, встроенной в крышу, и устремился к центру города.

Проводив его взглядом, мы с Гвен зашагали в ту же сторону.

— Представляешь, я вчера была в центре и встретила Лизабет! — затараторила Гвен, мелодично цокая копытцами по асфальту. — И знаешь, с кем она под ручку гуляла? В жизни не угадаешь! С Полом! Лизабет и Пол, как тебе? Я весной и подумать не могла, что…

Я только кивала. На самом деле Гвен не нуждалась в моих ответах, так что все её вопросы были скорее риторическими; а вставлять свои пять пини* в поток её нескончаемой болтовни было занятием неблагодарным и бесполезным.

(*прим.: мелкая монетка (харл.)