Когда уходит эпоха

— Сейчас такими методами долго не навластвуешься, — возразил Као. — Народ стал другой. Авторитетам не кланяются, привыкли всё решать дракой. И оружия у всех полно, особенно во Внешнем Кольце. Что ни дом, то в подвале репитер припрятан, а то и пачка ракет.

— Чего гадать? — главный инженер вскрыл банку тоника, одним глотком влил в себя половину. — Поживём – увидим.

Последний... ли?

В маленькой, чистой, уютной кантине на планете Калаб играла тихая лиричная музыка. Пианист-бит, запрокинув большую лысую голову и глядя непроницаемо-чёрными глазами на расписанный узорами балкон, мягко касался костистыми пальцами клавиш полукруглого музыкального инструмента. Пустотелые колонны-динамики равномерно разносили мелодию по залу. Послушать этого импровизатора приходили меломаны со всего города, захаживали сюда и спейсеры, чтобы отдохнуть от корабельной нервотрёпки, извечного хамства портовых служб и жадности оптовых торговцев, стремящихся выжать с трудяг-перевозчиков хоть один лишний децикред. Вверху, на балконе, под которым и была расставлена большая часть столиков нижнего яруса, собирались курильщики, дым их кальянов, одному ситу известно чем заправленных, моментально уносила вон бесшумная вентиляция. Там же, по слухам, проходили встречи, где заключались не вполне законные и совсем незаконные сделки разного рода.

Впрочем, светловолосому молодому человеку в грубом шерстяном плаще, под которым при желании можно было разглядеть комбинезон лётчика-истребителя, до всего этого не было никакого дела. Юноша пил горькую. Судя по похоронному выражению лица и взгляду голубых, навыкате, глаз, большое горе гнездилось у него в душе. Не надо было быть бреганцем, чтобы понять: именно его молодой человек и пытается заглушить спиртным. А кто-нибудь более опытный уверенно сказал бы, что получается это скверно. Парня просто не брал хмель, как он ни старался. Погружённый в свои мысли, юноша не замечал, что из разных концов зала за ним наблюдают несколько пар глаз. Например, вот эти трое молодых существ мужского пола, одетых, как… словом, как повстанцы: с претензией на форменность костюма, но при этом создавалось впечатление, что каждый из них пытается чем-то нарушить даже эту весьма условную форму одежды. Троица бросала на юношу косые взгляды, о чём-то тихо переговариваясь между собой. Наконец, один из них, смуглый и гробоносый человек, поднялся с места, поправил завязанный внутри расстёгнутого ворота комбинезона шарф и направился к светловолосому.

— У тебя что-то случилось, браток? — участливо спросил он, присаживаясь рядом. — Ты чересчур много пьёшь и слишком мало ешь. Потерял друга?

— Больше, чем друга, — отсутствующим тоном ответил светловолосый, так же глядя на блестящий мениск жидкости в стоящей перед ним бутылке.

— О… — на лице смуглого отразилась целая гамма чувств. — Как я тебя понимаю. В прошлом году я тоже потерял того, что был мне больше, чем друг. Он погиб в бою. Проклятая война уносит лучших из нас. Не печалься, мой сладкий…

Характерное словосочетание вывело светловолосого из задумчивости. Он обнаружил, что одна рука смуглого лежит у него на плече, а пальцы другой поглаживают запястье. Светловолосый вздрогнул. На его родной планете подобный сорт мужчин называли точным и хлёстким словом.

— Не напрягайся так, здесь все свои, — продолжал смуглый. — Тебе не помешает немного расслабиться…

Рука среагировала быстрее, чем затуманенный спиртным мозг. Несмотря на объём принятого на грудь, координация у светловолосого оказалась великолепной, кулак его точно впечатался в физиономию смуглого. Тот не удержался на табурете и полетел на пол.

— Что за дела? — плаксиво заныл он. — Не хочешь, так мог и сказать! Смотри, кровь!

— Я сейчас тебе вообще шею сверну, — процедил светловолосый. — Чтобы думать забыл, как к мужикам клеиться!

Друзья смуглого – другой человек и некрасивый твилек с жёлтым цветом кожи –поспешили на помощь, склонились над поверженным.

— Ты ему нос сломал! — сообщил светловолосому твилек. — Дурак!

Человек подхватил смуглого за подмышки:

— Поднимайся, Клавдий, идём скорее к медикам! Вот тебе платочек, зажми скорее!

Троица поспешно удалилась. Светловолосый налил себе ещё полстакана, как вдруг к нему решительно приблизился владелец заведения, карикатурно похожий на человека сниввиан в короткой куртке, фартуке и белых наглаженных брюках.

— Сожалею, господин, но Вам придётся уйти. И немедленно, — сказал он.

— В чём дело? — удивился светловолосый. — Не я к нему начал приставать, а он ко мне.

— К конфликтам между посетителями у нас относятся с пониманием, — ответил сниввиан. — Дело не в этом. Ваше поведение вызывает серьёзные подозрения, что Вы нетолерант. А дройдов, имперцев и нетолерантов у меня не обслуживают.

— Ладно, — юноша полез за бумажником. — Сколько с меня?

— Ваших денег мне не нужно! — с пафосом заявил кабатчик. — Бутылку и стакан тоже можете забрать. Такие, как Вы, господин, позорят репутацию борцов за свободу!

— Странно, — криво усмехнулся светловолосый, — я думал, это нормально, что мне нравятся исключительно женщины.