Когда-то был человеком

В мае 1982 года, несмотря на энергичные протесты населения (включая представителей городских властей и земельного парламента), в Ганновере была организована выставка-продажа электронной военной техники. Город был охвачен волнением.

Все, начиная от простых, скромных обывателей до шокирующих своим видом и поведением панков, были единодушны: «Мы по горло сыты войнами, уберите оружие из этого города!» Размах движения замолчать было невозможно. Даже в полицейском отчете сообщалось, что только в одной самой крупной демонстрации приняли участие 40 тысяч человек. Следовательно, и число присутствующих при этом полицейских исчислялось как минимум пятизначной цифрой. Город и его окрестности напоминали военный лагерь. Во время митинга, возможно с целью отрепетировать все действия на случай введения чрезвычайного положения, в качестве меры устрашения прямо над нашими головами летали шесть или семь полицейских вертолетов. Кто хоть однажды слышал этот действующий на психику рёв, вселяющий ужас и одновременно пробуждающий в людях агрессивные чувства, тот поймет, чего стоило сохранить порядок в многотысячной армии демонстрантов, пришедших выразить свой протест, и не дать спровоцировать людей на эксцессы.

Отряду полицейских в количестве ста человек были даны права взять штурмом коммуникационный центр «Рашплатцпавильон», когда там будет заседать собрание полномочных представителей демонстрантов. Причем боевые действия разрешалось открывать без предупреждения, не дожидаясь какого-нибудь особого повода Стражи закона и порядка бесчинствовали, буквально как вандалы. Два часа спустя в полицейском донесении, как это обычно бывает в таких случаях, говорилось об «ошибке, происшедшей, к сожалению, по вине какого-то начальника полицейского отряда, который вообще был не из этого района».

На следующий день полицейские службы дали своим подопечным указание начать с демонстрантами дискуссии, чтобы «разрядить» обстановку. Полиция и в самом деле в своем рвении слишком далеко зашла и навлекла на себя возмущение общественности. Теперь повсеместно можно было наблюдать оживленные диалоги между теми, кто приехал в зеленых полицейских машинах и униформе того же цвета, и представителями противной стороны.

Об одной такой беседе я хочу вкратце рассказать, поскольку в ней был затронут важный вопрос, касающийся пользы, которую приносят демонстрации. «Ты думаешь, нам нравится стоять здесь? – спросил меня молодой полицейский. – Пять дней без перерыва в наряде, спать можно только в выставочном зале, куда набивают до ста человек. Конечно, у нашего брата поднимается злость на вас. Ну зачем, спрашивается, вы затеяли эту демонстрацию? Это же ничего не даст. «Скажи, – возразил я, – как ты думаешь, только честно: следующая выставка оружия тоже будет проходить в Ганновере?» «Ну, это вряд ли – после того цирка, что был здесь. Конечно, нет. Если на дело смотреть так, то вы и вправду своего добились». Его коллеги, стоявшие рядом, задумчиво и согласно кивнули. Красноречивое признание.

Перед митингом протеста (официально заявленном и разрешенном), начало которого было приурочено к торжественному открытию выставки в Штадтхалле, где и собрались его участники, весь жилой район на несколько километров был герметически оцеплен полицией. Не забыты были и уличные заграждения, наличие которых можно было объяснить не только необходимостью обеспечить оборону, но и тем, что Закон об облавах применялся на практике. Здесь можно было вволю поиздеваться над людьми. Допускался не только контроль, но и личный досмотр граждан. Около сотни людей, как мы узнали, были окружены на площади, большинство их арестовано и увезено на машинах. Без каких-либо объяснений причин. Подразделения полицейских останавливали автобусы и трамваи, заставляли всех выходить, тщательно проверяли документы у пассажиров. Даже, к примеру, моя 75-летняя мать, человек сугубо мирный, никогда не принимавшая участия ни в каких противозаконных действиях, тоже была подвергнута унизительной процедуре.

Разумеется, на следующий день полиции было чем похвастаться. Особенно много говорилось о конфискованном «оружии». В качестве такового в списке значились канистры с бензином, железные прутья, мотоциклетные цепи и многое другое. Свидетели, правда, сообщали, что в «вещественные доказательства» в основном попали запасные канистры с бензином, домкраты, гаечные ключи и другие инструменты, которые вытащили из машин и объявили конфискованными.