Когда правит страсть

Алана едва не застонала. Мать Кристофа явно пыталась выведать правду об отношениях своего сына с незнакомой девушкой. Как и Хендрик, она наверняка хотела бы, чтобы Кристоф остепенился и завел семью.

Желая подчеркнуть, что Кристоф поделился с ней информацией не по собственной воле, Алана пояснила:

– Я была удивлена, узнав, что в жилах Кристофа течет английская кровь, вот и полюбопытствовала. Ваша матушка по-прежнему живет в Англии?

Элла щелкнула языком.

– Да, она приезжает навестить нас каждое лето, но я так и не смогла уговорить ее остаться. Живопись удерживает ее в Лондоне. Там у нее есть студия прямо в ее доме, и она может легко раздобыть любые принадлежности, которые ей потребуются. У нее очень длинный список заказов на портреты. Она очень талантлива, но считает, что здесь ее дар будет растрачен впустую, поскольку лубинийцы предпочитают искусство другого рода. Но надеюсь, что в этом году она изменит свое решение, иначе ей придется прекратить визиты. Последние несколько лет она добиралась сюда совершенно разбитая. Она слишком стара, чтобы предпринимать столь длительные путешествия.

– Она никогда не перестанет приезжать, – возразил вошедший в комнату Кристоф. – Слишком упряма, чтобы признать себя старой.

– Ты уже вернулся? – удивилась Алана.

Кристоф сбросил шинель.

– Хватило нескольких минут, чтобы убедиться, что эти двое мертвы.

– Ты привез тела, чтобы накормить отцовских волков? – спросил Хендрик. – Их не похоронишь, пока земля не оттает, но волки помогут от них избавиться.

Лицо Аланы, услышавшей это, сделалось таким, что Кристоф рассмеялся.

– Это шутка? У твоего отца нет волков? – спросила она.

– Есть, – ответил Кристоф, усаживаясь рядом с ней на диван. – Он их разводит, потому что они уникальны.

На мгновение она растерялась. Он мог сесть где угодно, в том числе и поближе к матери. Элла тоже заметила маневр сына и перевела взгляд с него на Алану.

Скорее для того, чтобы отвлечь от себя внимание, Алана заметила:

– Разве волки могут быть уникальными?

– Эти такие и есть. Расскажи ей, – попросил Кристоф деда.

Хендрик усмехнулся:

– Когда его отец, Жофрей, был еще мальчиком, я каждое лето брал его охотиться высоко в горах, где никогда не тает снег. Однажды мы забрались выше обычного. День был ясный, на небе – ни облачка. И там мы наткнулись на странное создание, волка-альбиноса, никогда раньше не встречавшегося ни в Лубинии, ни где-либо во всей Европе, насколько мне известно. Из него бы вышла прекрасная шкура. Я велел Жофрею пристрелить его. Сам я не так хорошо владел луком и стрелами, как он. Но он отказался. Вместо этого он захотел изловить волка, привезти домой и приручить. Я решил, что это будет для него хорошим уроком и покажет ему, что зверь всегда остается зверем. Я не думал, что он справится, но менее чем через полгода белая волчица – это была самка – выполняла все его команды. Прежде чем она умерла, Жофрей нашел ей дружка.

– И по-прежнему разводит их?

– Ну да. Они приручены, по крайней мере, его слушаются. – Хендрик рассмеялся. – Он использует их, охотясь вместе с ними на дичь зимой. Немало охотников сложили головы в горах, потому что постоянные снегопады затрудняют видимость. Но волков это не останавливает.

Алана хотела бы увидеть этих необыкновенных животных собственными глазами, но их, скорее всего, держали снаружи, а там по-прежнему валил густой снег, так что она ни о чем не попросила. Вместо этого она поинтересовалась:

– Вы действительно охотитесь здесь с луком и стрелами, а не с ружьями?

– Я никогда не был свидетелем того, чтобы от выстрела сошла лавина, но к чему испытывать судьбу, когда овладеть луком так же легко, как и ружьем?

Будь это так легко, Паппи обучил бы Алану этому искусству, но другая мысль заставила ее глаза сверкнуть, и она обратилась к Кристофу:

– Значит, сегодня из-за тебя могла сойти лавина?

– Разве у меня был выбор? Но не волнуйся, для лавин еще слишком мало снега.

– Кто мог стрелять в этих местах? – спросила Элла. – Мы здесь никогда не слыхивали о нападениях разбойников с большой дороги. Мятежники?

– Враги короля – мои враги. Они уже давно избрали меня своей мишенью.

– Мне совершенно необязательно знать об этом, – отрезала Элла.

Кристоф ей улыбнулся:

– Тебе не о чем волноваться. Ко мне подсылают всякую безобидную шваль. Но сегодня трудно сказать, на кого охотились – на меня или… на нее.

При этом он почти соприкоснулся плечом с Аланой, и она поспешно отодвинулась. Чего он добивается, ведя себя с ней столь фамильярно в присутствии семьи? Особенно после того, как их застали целующимися!

– Почему на нее? – удивился Хендрик.

– Алана тоже мишень, – сказал Кристоф. – Но это долгая история и секрет, предназначенный для избранных.

Элла возмущенно подняла брови:

– С каких это пор твоя семья не принадлежит к числу избранных?

– Не спрашивай, – только и ответил он, но так твердо, что мать кивнула и сменила тему, полюбопытствовав:

– Как поживают Фредерик и Никола? Что интересного происходит при дворе?