Когда правит страсть

– Бюрократия, – просто произнес Бекер. – Пока не объяснишь суть своего дела, будешь стоять в конце очереди.

– Выходит, я должна была признаться рядовому стражнику, кто я такая? После того, как моя жизнь с младенчества подвергалась опасности? К тому же меня предупредили, что этого делать нельзя.

Он пожал плечами:

– Не имеет значения. В любом случае вас привели бы ко мне. Мы бы скорее уладили дело, если бы вы решили обратиться ко мне, а не к королю.

Алана вздохнула. Сколько времени потрачено впустую! Неужели она полагала, что получить аудиенцию у короля будет легко? Теперь ясно, что это были глупые надежды. Но капитан хотя бы относится к ней приветливо. Даже слишком приветливо, когда посчитал ее вдовой, явившейся в поисках покровителя! Но зато он не приказал проводить Алану к выходу, как свою назойливую подружку! И не назвал ее притязания неубедительными. Значит, он явно не против выслушать ее.

Он подтвердил это предположение, когда предложил:

– Садитесь. Располагайтесь удобнее. Полагаю, мы пробудем здесь некоторое время.

– Только в том случае, если дела заставят сегодня моего отца покинуть дворец и мне придется ждать его возвращения, – возразила она.

– Король никуда не уезжает.

– Тогда не могли бы вы отвести меня к нему, чтобы мне не пришлось повторять мою историю дважды? Ведь мой рассказ будет не слишком коротким.

– Особенно, если вы не первая принцесса, претендующая на трон. Я полагаю, что нет.

Глава четырнадцатая

Еду принесли еще до того, как Алана смогла что-нибудь произнести, и это было кстати, потому что потрясенная, она лишилась дара речи.

Кто-то уже пытался выдать себя за нее?

Паппи не предупреждал ее, что такое возможно. Должно быть, это хранилось в секрете, настолько строгом, что даже платный осведомитель ничего не узнал. Хотя капитану это должно было казаться очевидным, как и самой Алане. Речь шла о таком богатстве, власти и привилегиях, что, разумеется, нечестные люди не могли не воспользоваться этим.

Когда тебе было семь, до меня дошли новые слухи о том, что по прошествии столь длительного времени ты признана умершей.

Именно так сказал Паппи, она помнила каждое слово. Состоялись даже церемониальные похороны. И эти события распахнули двери для самозванки, попытавшейся выдать себя за Алану. Кто бы отважился на нечто подобное ранее, когда она считалась просто «пропавшей без вести» и в любое время могла вернуться домой?

– Это так возмутительно и так подло, что кто-то пытался притвориться мной! Но полагаю, это неудивительно, учитывая ставки, – произнесла Алана с презрением в голосе. Затем она вернулась на софу и глубоко вздохнула, прежде чем добавить: – Вы думаете, что теперь я откажусь от своих притязаний, не так ли? Я бы отказалась, если бы речь не шла о человеческих жизнях. Пусть я родилась здесь, но…

– Каких жизнях? – рявкнул капитан.

Его тон снова сбил ее с мысли. Она подалась вперед и уперлась руками в подлокотники софы, готовая в любой момент вскочить и уйти. Этот мужчина много о себе воображает, раз считает, что она станет спокойно сносить его окрики.

Она так ему и сказала:

– Если не можете держаться вежливо, отведите меня к тому, у кого хватит терпения меня выслушать.

Он лишь расхохотался, хотя она не услышала особого веселья в его смехе.

– Ты явилась сюда, назвалась принцессой, но пока еще не сидишь в тюрьме, не так ли? Видишь, насколько я терпелив, девчонка? А теперь отвечай, про какие жизни ты тут толкуешь?

Тон снова был ровным, но само отношение к Алане явно изменилось. Она на мгновение зажмурилась, охваченная смутным страхом, вызванным его поведением. Неужели он намеренно ее пугает? Алана надеялась, что так оно и есть. За пределами дворца ее подстерегала опасность, но Паппи уверял, что внутри этих стен ей ничего не грозит… не будет грозить, когда она воссоединится с отцом. А этот человек стоял между ней и безопасностью.

Она снова посмотрела на него и попыталась собраться с духом.

– Я говорила о жизнях, которые будут погублены в надвигающейся войне, если мятежники соберут достаточно сторонников.

– Мы расправляемся с мятежниками, как только находим их.

– Убивая их?

– Разумеется, – просто ответил он. – То, чем они занимаются, называется государственной изменой.

Ей нечего было возразить на это, но он упустил один момент.

– Меня волнуют невинные лубинийцы, которых подбивают мятежники. И вообще никто не должен умирать, если мятеж вызван ложной причиной. У короля есть наследница. Мое присутствие положит конец бунту.

– Предлагаете бороться одной ложью против другой лжи?

Она вздохнула.