Когда пируют львы. И грянул гром

Когда он добрался до места, куда упала птица, та была уже мертва. Но Шон на всякий случай обеими руками взял винтовку за ствол и прикладом что есть силы нанес удар, затем еще один и еще. С третьего удара приклад сломался, но он, всхлипывая от ярости, продолжал колотить врага.

Наконец, обессилев и тяжело дыша, Шон остановился. По лицу ручьями стекал пот, он весь дрожал. Гигантская птица превратилась в бесформенную массу из мяса, костей и перьев.

Теленок был еще жив. А вот винтовку заклинило. Слезы яростного гнева жгли Шону глаза. Он опустился на колени и прикончил детеныша охотничьим ножом.

13

Новое чувство хозяина было так сильно, что Шон порой даже на Гаррика злился. Впрочем, это всегда у него длилось недолго. Шон по натуре был отходчив, и гнев, и ненависть вспыхивали быстро, но скоро прогорали, наподобие сухой травы: горит она жарко, но скоро гаснет, и в пепле не остается горячих угольков.

Когда это случилось, Уайт был в отъезде. Уже три года подряд Уайта Кортни выдвигали кандидатом на должность председателя Ассоциации производителей говядины, и каждый раз он отзывал свою кандидатуру. Ничто человеческое не было ему чуждо, – конечно, он понимал престижность этого кресла и был бы не прочь занять его. Но при этом он прекрасно отдавал себе отчет, что частые отлучки неблагоприятно скажутся на состоянии хозяйства.

Когда произошли очередные ежегодные выборы, Шон и Гаррик работали уже два года.

Вечером, накануне отъезда в Питермарицбург на собрание, у Уайта состоялся разговор с Адой.

– Ты знаешь, – сказал он, стоя перед зеркалом и подравнивая ножницами бороду, – на той неделе я получил письмо от Бернарда. Они там настаивают, чтобы я принял эту должность.

– И правильно делают, – отозвалась Ада. – Соглашайся, лучшего председателя им не найти.

Подстригая бакенбарды, Уайт сосредоточенно хмурился. Ада столь безоговорочно верила в его способности, что он и сам почти не сомневался в своих силах. И теперь, разглядывая свое лицо в зеркале, он раздумывал, насколько его успехи обязаны поддержке этой женщины.

– Ты справишься, Уайт.

В этой простой фразе не было ни тени вызова или сомнений, только спокойная констатация факта. Она так считала, и он ей верил.

Уайт положил ножницы на комод и повернулся к жене. Она сидела на кровати в ночной рубашке, скрестив ноги, и волосы густой массой падали ей на плечи.

– Я думаю, Шон сможет приглядеть за делами на ферме, – сказала Ада. И быстро добавила: – Ну и Гаррик, конечно.

– Да, Шон схватывает все просто на лету, – согласился Уайт.

– Так ты примешь должность?

Уайт колебался недолго.

– Да, – наконец кивнул он, и Ада заулыбалась:

– Ну, иди ко мне. – Она протянула к нему руки.

Шон отвез Уайта с Адой в Ледибург, на железнодорожную станцию. В последнюю минуту Уайт настоял, чтобы она ехала с ним. Ему очень хотелось, чтобы супруга была рядом и разделила его успех.

Шон отнес их багаж в вагон и подождал, пока они побеседуют в небольшой компании скотопромышленников, – те тоже ехали на это собрание. Раздался свисток паровоза, и путешественники рассыпались по своим купе. Ада поцеловала Шона и поднялась к себе.

Уайт ненадолго задержался на платформе:

– Шон, если понадобится помощь, обратись к мистеру Эразму из Лайон-Коп. Я вернусь в четверг.

– Помощь не понадобится, папа.

Уайт сжал губы.

– Ты что, возомнил себя Господом Богом? Только Он никогда не нуждается в помощи! – прикрикнул он. – Не будь дураком, черт бы тебя побрал… будут неприятности, обратись к Эразму.

Уайт полез вслед за Адой в свое купе. Поезд дернулся и, постепенно набирая скорость, двинулся в сторону нагорья. Шон некоторое время следил за уходящим составом, а когда поезд уже стал совсем крохотным, юноша направился к коляске. Он остался хозяином Теунис-Крааля, и ему нравилось осознавать это.

Небольшая толпа на платформе уже рассеивалась, и тут Шон увидел Анну.

– Здравствуй, Шон, – сказала она.

Она стояла босая, в зеленом, выцветшем от стирки шерстяном платье, и, разглядывая его лицо, улыбалась, обнажая маленькие белые зубки.

– Здравствуй, Анна.

– А что же ты не поехал в Питермарицбург?

– Кто-то должен приглядывать за фермой.

– О-о-о!

Они замолчали, чувствуя себя неуютно в окружении стольких людей. Шон кашлянул и почесал нос.

– Анна! Пора домой ехать! – позвал ее один из братьев, стоящих возле кассы, и Анна наклонилась к Шону.

– Встретимся в воскресенье? – прошептала она.

– Если смогу, приду. Но не уверен, на ферме много работы.

– Пожалуйста, Шон, постарайся. – Лицо ее было серьезно. – Я буду ждать, возьму что-нибудь поесть и буду ждать целый день. Прошу тебя, приходи, хоть ненадолго.

– Хорошо, приду.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Она облегченно вздохнула и снова улыбнулась:

– Буду ждать на дорожке над водопадом.

Она повернулась и побежала к своим, а Шон сел в коляску и уже скоро прибыл в Теунис-Крааль.

Гаррик лежал на кровати и читал.

– А я-то думал, что папа велел тебе клеймить коров, которых мы купили в среду, – сказал Шон.

Гаррик положил книгу и сел.

– Я сказал Заме подержать их в краале, пока ты не вернешься.