Когда пируют львы. И грянул гром

Этот звук отрезвил мистера Кларка, он попятился, но не успел сделать и двух шагов, как Шон бросился на него. При каждом ударе звучно рыча, он молотил учителя то с левой, то с правой поочередно, пока мистер Кларк не врезался в классную доску. Учитель попытался вырваться и убежать, но Шон схватил его за воротник рубашки, притащил обратно – при этом наполовину оторвал воротник – и еще раз изо всех сил ударил. Мистер Кларк сполз по стенке на пол и сел. Над ним, тяжело дыша, стоял Шон.

– Убирайся, – прохрипел мистер Кларк.

Зубы его порозовели от крови, на разбитых губах тоже проступила кровь. Возле уха весело торчал оторванный воротник.

В классе стояло гробовое молчание, слышалось только дыхание Шона.

– Убирайся, – повторил мистер Кларк, и гнев Шона вдруг куда-то испарился, осталась только дрожь во всем теле.

Он молча направился к двери.

– И ты тоже. – Мистер Кларк ткнул пальцем в сторону Гаррика. – Убирайтесь оба и больше не возвращайтесь!

– Пошли, Гаррик, – сказал Шон.

Гаррик встал и захромал к Шону. Вместе они вышли на школьный двор.

– И что мы будем теперь делать?

На лбу Гаррика красовалась большая красная шишка.

– Думаю, лучше всего отправиться домой.

– А вещи? – спросил Гаррик.

– Сейчас все равно все не унесем… потом пошлем за ними кого-нибудь. Пошли.

Они протопали через весь город и вышли на дорогу, ведущую к ферме. Почти до самого моста через Бабун-Стрём они проделали путь в молчании.

– Как думаешь, что скажет папа? – спросил Гаррик.

Он всего лишь облек в слова проблему, которая занимала обоих с той самой минуты, когда они вышли из школы.

– Пусть говорит что хочет, но мы все правильно сделали, – усмехнулся Шон. – Видел, как я его? Бац, бац! Прямо в челюсть!

– Зря ты это, Шон. Папа узнает – убьет нас. А я ведь ни в чем не виноват.

– А кто носом шмыгал? – напомнил ему Шон.

Они дошли до середины моста, остановились и, облокотившись о перила, стали смотреть на воду.

– Как нога? – спросил Шон.

– Болит… Думаю, надо немного отдохнуть.

– Ладно, раз такое дело.

И снова они надолго замолчали.

– Зря ты это сделал, Шон, – сказал Гаррик.

– Что сделано, то сделано. Эта Носопырка получила свое и всегда будет получать… а нам сейчас лучше подумать, что папе сказать.

– Он же бил меня, – сказал Гаррик. – Он мог меня убить.

– Ну да, – с готовностью согласился Шон. – И меня тоже ударил.

Они замолчали, обдумывая сказанное.

– А давай просто уйдем из дома, – предложил Гаррик.

– И ничего папе не скажем? – Эта мысль Шону даже понравилась.

– Ну да. Можно уйти в плавание или еще что-нибудь придумать. – Лицо Гаррика просветлело.

– У тебя же морская болезнь, тебя даже в поезде тошнит.

И снова оба задумались: каждый ломал голову, что делать дальше. Потом Шон посмотрел на Гаррика, Гаррик – на Шона. Словно поняв друг друга, братья оторвались от перил и, больше ни слова не говоря, двинулись в Теунис-Крааль.

Перед домом они увидели Аду. Широкополая соломенная шляпа закрывала лицо от жаркого солнца, на локте висела корзинка с цветами. Она была так увлечена работой в саду, что не сразу заметила их. Братья уже пересекали лужайку перед домом, когда мачеха увидела их и замерла, стараясь успокоить себя, подавить тревогу. Ада по опыту знала, что от пасынков можно ожидать чего угодно, и была готова благодарить судьбу, если все оказывалось не так уж плохо.

Они подходили все ближе, и шаги их все замедлялись. Наконец братья остановились, словно механические игрушки, у которых кончился завод.

– Ну здравствуйте, – сказала Ада.

– Здравствуйте, – отозвались они в один голос.

Порывшись в кармане, Гаррик достал носовой платок и высморкался. Шон принялся внимательно разглядывать крутую голландскую крышу Теунис-Крааля, словно никогда раньше ее не видел.

– Ну, что скажете? – Она старалась говорить как можно спокойнее.

– Мистер Кларк отправил нас домой, – объявил Гаррик.

– Почему? – Спокойствие Ады начинало трещать по швам.

– Ну… – Гаррик посмотрел на Шона, ища поддержки, но все внимание брата было приковано к крыше. – В общем… Понимаешь, Шон… в общем, он несколько раз стукнул мистера Кларка по голове, и тот упал. А я ничего такого не сделал.

– О господи, – тихонько простонала Ада. Помолчав, тяжело вздохнула. – Ну хорошо. Теперь давайте все с самого начала и по порядку.

Они принялись торопливо рассказывать, перебивая друг друга и споря насчет подробностей.

– Так, – промолвила Ада, когда они закончили. – Сейчас вам лучше пойти к себе. Отец сегодня работает на приусадебном участке и скоро придет обедать. Постараюсь его как-нибудь подготовить.

В комнате братьев царила жизнерадостная атмосфера камеры смертников.

– Как думаешь, сколько он нам всыплет? – спросил Гаррик.

– Думаю, пока не устанет, потом отдохнет и еще добавит, – ответил Шон.

За окном послышался топот копыт, и лошадь Уайта остановилась во дворе. Он что-то сказал мальчишке, помощнику конюха, и засмеялся. Хлопнула дверь на кухню, прошло полминуты тревожного ожидания, потом донесся рев Уайта. Гаррик испуганно вскочил.