Когда он опоздал

— А я думаю, что это глупость, — растерянно сказала Лариса. Она явно растерялась.

— Садись пить чай, — сказал Герман.

Он убрал бумажки. Разрезал торт. Положил по куску на тарелки.

— Я не могу.

— Сама говоришь, что ты меня любишь.

— Люблю. Но я не могу портить тебе жизнь.

— Я уже сам завидую себе. Вокруг меня такие хорошие люди, все хотят мне добра и поэтому отговаривают от того, что я хочу. Вначале сын не хотел, чтобы я приезжал сюда. Сегодня ты отказываешь мне, считая, что это будет лучше для меня. Но при этом никто не хочет спросить, что хочу я. Могу же я хоть немного пожить так, как хочу?

— Ты сегодня этого хочешь, а завтра? Ты начнешь меня обвинять…

— Не начну. Мы же с тобой давно друг друга понимаем. И ты знаешь об этом. Так чего мы друг другу мозг выносим?

— Для меня сейчас это слишком. Я не могу разговаривать.

— Подожди, Ларис, — она хотела уйти, но он не дал. Положил свою руку на ее. — Что для тебя слишком? Чего ты испугалась?

— Ты не понимаешь. Это же как сбывшаяся мечта. Я и думать не могла, а тут ты. И сейчас. Когда я не знаю, как мне жить дальше. Когда не понимаю. Каждый день я хочу напиться. Свалиться в привычное забытье. Закрыть глаза и не открывать их долго-долго, надеясь, что все решиться само собой. Но этого сделать не получается. Я не могу себе этого позволить. Мне теперь надо ухаживать за дочерью. Ты все время рядом. Не даешь мне расслабиться. И это как-то совсем странно. То мне нравиться, что ты рядом, то я хочу, чтобы ты как-нибудь ушел и не вернулся. Закрыл эту дверь и забыл про меня, как в тот раз.

— Я про тебя не забывал. Не мог остаться. И…

— Слышала! Не надо повторять. Ты говорил, что у каждого есть обязанности. Что мы должны доводить начатое. Ты говорил. Я все это хорошо помню. Знаю, что ты никогда не мог быть рядом. Вроде был, но при этом не был. А мне всегда было тяжело. Я столько всего не понимала. Совершала ошибки. И никто не мог подсказать. Поддержать. Да, я тебе благодарна, что ты нас сюда поселил. Что как-то поговорил с моей матерью и она на какое-то время старалась быть обычной. Но при этом я тебя ненавидела. Иногда мне казалось, что лучше было бы, если бы мы с сестрой оказались в детском доме. Я всегда боялась, что она сорвется. Тогда бы бабушка нас выгнала. Или боялась, что мама решит разорвать договор. А потом… Потом я поняла, что не могу ни с кем гулять. У меня не получится создать семью.

— Почему? — спросил Герман. Лариса убрала руку. Вновь встала. Подошла к окну.

— Все парни казались уродами, предателями. Я ненавидела всех мужчин. Было время, когда я очень сильно ненавидела тебя. Меня все время распирали эмоции. Казалось, что меня разорвет на части. Но при этом я их держала в себе.

— Это нормально. Мы все взрослеем. И взрослеем часто тяжело. Твои претензии я тоже понимаю. Но и ты меня пойми. Я тебе не отец. Чужой мужик, который хотел переспать с одной девкой и заплатил за койку твоей матери. Когда я увидел тогда вас с Ольгой, то понял, что мы делаем что-то не так. Взрослые. Вот у нас есть возможности жить нормально, но мы их игнорируем и валяемся в дерьме, забывая про детей, которые полностью зависят от нас. В первую очередь я подумал о дочери. Что она может повторить твою судьбу. Вы меня волновали не больше, чем бедные африканские дети на фотографиях. В первую очередь думаешь о тех, кто ближе к тебе. А уже потом о других. При этом я понимал свою силу и возможности. Оставлять вас в опасности — этого я не мог себе позволить. Ульяна честно сказала, что она живет с отцом Оли из-за того, что ей жить негде. Я нашел ей жилье. Договорился с мамой, чтобы она за вами присматривала, пока Ульяна будет работать. Но не все созданы для семейной жизни. Ей не хватало приключений. Она их активно искала.

— Все равно…

— Подожди, Ларис. Я не договорил. Что ты хотела? Чтобы я бросил семью и сошелся с Ульяной? Извини, но она не в моем вкусе. Я уже видел с какими проблемами придется столкнуться. Поэтому менять шило на мыло не собирался. В последний приезд я думал о разводе. Мне нужно было переключиться. И вот тогда я переключился на тебя. Если бы остался в тот раз, то ничего бы эти отношения не дали. Ты хоть и говоришь, что мужчин ненавидела и ненавидишь, но рано или поздно встретила бы того, кто доказал иную точку зрения. Наверное, я эгоист. Но вот сейчас понимаю, что если бы ты мне начала изменять или решила бросить, то это было бы больнее, чем удар от Наташи.

— Потому что второй раз больнее?

— Я тебя тогда сильно идеализировал. Двадцатилетняя девушка в окружение детей — этакая картинка для какого-нибудь журнала счастливая жизнь. Меня к тебе потянуло.

— А сейчас тебя тянет на проблемы.