Не зашел ли он слишком далеко? Рука Ницше, как заметил Брейер, соскользнула с подлокотника и потихоньку подбиралась к ручке портфеля. Но отступать было поздно. Брейер пошел в активное наступление: «Но на моей стороне есть и более могущественные силы — недавно вышедшая замечательная книга, — он протянул руку и постучал по своему экземпляру «
«Я прекрасно знаком с этой книгой», — сурово произнес Ницше.
«Но почему бы вам не следовать этим предписаниям?»
«Исполнению этих предписаний я посвятил всю свою жизнь. Но вы не дочитали до конца. Уже много лет я провожу это психологическое вскрытие самостоятельно: я был объектом собственного исследования. Но я не хочу становиться объектом вашего исследования! Вам бы самому понравилось быть чужим подопытным кроликом? Позвольте мне задать вам прямой вопрос, доктор Брейер. Каковы ваши собственные мотивации на участие в этом терапевтическом проекте?»
«Вы пришли ко мне за помощью. Я предлагаю вам помощь. Я врач. Это моя работа».
«Слишком просто! Мы оба знаем, что человеческие мотивации намного более сложны, но в то же время и примитивны. Я еще раз спрашиваю вас, какова ваша мотивация?»
«Это действительно просто, профессор Ницше. Каждый занимается своим делом: сапожник тачает сапоги, пекарь печет, а врач врачует. Каждый зарабатывает себе на жизнь, каждый следует своему признанию, а мое призвание — служить людям, облегчать их боль».
Брейер пытался держаться уверенно, но начинал чувствовать себя неловко. Ему не понравился последний ход Ницше.
«Меня не устраивают такие варианты ответов на мой вопрос, доктор Брейер. Когда вы говорите, что врач врачует, пекарь печет, кто-то следует своему призванию, это не мотивация, это привычка. В вашем ответе нет сознательности, выбора и заинтересованности. Мне больше понравились ваши слова о том, что все зарабатывают себе на жизнь, — это, по крайней мере, можно понять. Человек стремится набить желудок едой. Но вы не берете с меня денег».
«Я должен поставить перед вами тот же вопрос, профессор Ницше. Вы говорите, ваша работа не приносит вам ни гроша. Так зачем же вы философствуете?» Брейер старался сохранить положение нападающего, но чувствовал, как темп его атаки снижается.
«Но между нами есть огромная разница: я не утверждаю, что я философствую ради вас, тогда как вы, доктор, продолжаете притворяться, что вы мотивированы на служение мне, на облегчение моей боли. Эти утверждения не имеют ничего общего с человеческими мотивациями. Это часть ментальности рабов, искусно созданной поповской пропагандой. Ищите свои мотивации глубже! Вы обнаружите, что никто и никогда не делал ничего только для других. Все действия направлены на нас самих, все услуги — это услуги самому себе, любовь может быть только любовью к себе». Ницше говорил все быстрее:
«Кажется, вас удивляет это замечание? Наверное, вы подумали о тех, кого любите. Копните глубже, и вы увидите, что вы любите не их, а любите те приятные ощущения, которые любовь вызывает. Вы любите влечение, а не того, к кому вас влечет. Так что позвольте мне спросить у вас еще раз, почему вы хотите помочь мне? Я снова спрашиваю вас, доктор Брейер, — голос Ницше посуровел, —