Когда-нибудь потом (ЛП)

Я беспокойно переместила взгляд от Трента к Ку’Соксу. Люси чувствовалась тяжелой в моих руках, когда она плакала, зовя Трента. Это было не так просто, как если бы я легко могла хлопнуть в ладоши и освободить его. Проклятие было зарыто в его ДНК, и его было так просто не снять. Лучшее, что я могла сделать — это изменить его. С трудом сглотнув, я протянула руку и снова коснулась линии. Я могла почувствовать себя в коллективе, паря вне моего сознания, и я позволила небольшой части себя проскользнуть в него. Мне была нужна сила их, чтобы сделать какие-то изменения, и я была потрясена, когда нашла их в ожидании, тихими по-прежнему бдительными и обеспокоенными. Сукины дети знали. Они знали.

Моя голова стала пульсировать над правым глазом, когда я впитала нестройный звон коллектива, который поглотил ломаные линии. Люси перестала плакать, и я подумала, получала ли она больше, чем должна была.

— Si peccabas poenam meres, — прошептала я, слабое воспоминание, бьющих барабанов и топающих ног, поднялось в моей памяти, когда я начала проклятие заново. Пощипывание дикой магии шло через меня, и смутная усталость притупила мою головную боль. Было странное тянущее ощущение, когда проклятие собралось в Ку’Соксе.

Плечи Ку’Сокса напряглись, он извивался, словно что-то коснулось его спины. Его глаза горели, а руки сжались в кулаки.

— Закончи это. Освободи меня!

Я облизала губы, сердце колотилось. Я не могла смотреть на Трента. Он научил меня этому проклятию, узнав его от Ку’Сокса. Оно не могло быть просто раскручено, но оно могло быть отдано или изменено.

— Я проклинаю тебя, Ку’Сокс-Ша-Ку’ру, чтобы ты был свободным от оков, чтобы ты мог свободно путешествовать между реальностью и безвременьем, по своему желанию сколько, сколько ты оставляешь меня и мое!

Демон глубоко вдохнул и наклонился вперед, морщась от добавленного ограничения.

— Это означает, что ты не лезешь в мою церковь, сволочь, — сказала я, смакуя его гнев. — Если ты нарушишь это, то ты узнаешь, как Богиня вознаграждает лжецов, — рявкнула я на него, сердце колотилось, когда сонное присутствие, казалось, прошло вихрем через меня, смеясь, покачиваясь, перед погружением обратно в сон. Дерьмо на тосте, эльфийская магия была скользкой вещью, и я небольшим рывком переместила Люси в более удобное положение и скрыла свою дрожь.

Ку’Сокс приподнял подбородок, как бы осуждая меня. Но когда он очень неуклюже кивнул, я запечатала проклятие.

— Facilis descensus Tartarus.

Проклятие было на латыни, но я знала, что это была эльфийская магия, когда крошечный смех и лукавый восторг прозвучали в моей голове. Оно еще не пришло из коллектива, и Ку’Сокс вздрогнул, когда дикая магия неохотно выскользнула из меня в него, последний кусочек соскользнул с моей протянутой руки. Головная боль вернулась, ударив меня, прежде чем я отпустила линию, я почувствовала души демонов в коллективе ушли. Они были мрачными и тихими, хотя обычно они вопили и были самоуверенными. Они согласились на это, но было прозрачное чувство двусмысленности.

Ку’Сокс медленно вдохнул, а в углу Ник скрючился в небольшой тени страха.

— Сработало, — сказал Ку’Сокс, а потом его глаза стали синевато-серыми. — Уходи. Ты пахнешь, как детское дерьмо.

Люси начала ерзать, и я взглянула на Трента. Он выглядел раздавленным и разбитым.

— Я говорила тебе, что хочу прыгнуть домой. Ал не может этого сделать, — сказал я, решив, что он откажется, если я дам ему повод. — Он сжег себя на дне твоего фиолетового ила.

Ку’Сокс удивленно и с любопытством взглянул на меня.

— И он вышел? Как?

Он не натянул улыбку, как я и ожидала, и я погладила Люси, покачиваясь, словно я видела родителей в продуктовом магазине.

— Через свои обручальные кольца. — Ку’Сокс широко распахнул глаза в изумлении, и я тряхнула головой, отступая. — Отправь нас домой, — потребовала я. — Сейчас же.

Трент закрыл глаза, и я увидела, как его губы двигались в тишине, произнося «Спасибо», но благодарил ли он меня или Богиню, в которую он не верил, я не знала.

— Иди, — сказал Ку’Сокс сухо, и я напряглась, создавая пузырь мысли вокруг Люси и себя, когда я почувствовала, как его ломаное, склизкое присутствие обволакивает нас и выталкивает в реальность. На мгновение я подумала, что он может бросить нас на полпути туда, и я должна буду рискнуть и перенастроить свою ауру самостоятельно, но потом вонь безвременья спала, и почва у меня под ногами стала твердой. Позднее утреннее солнце озаряло новые весенние листья, и я вздрогнула, чувствуя, зиму в весенней влажности.

— Снова дома, снова дома, ура, ура, — сказала я, похлопывая Люси.

— Етя эйчел! — сказала девочка, смеясь, когда она похлопала себя по животу. — Щекотно! — Я могла только предположить, что она имела в виду, ощущая линию, но затем ее глаза расширились, когда она увидела спящих горгулий, примостившихся повсюду. — Ш-Ш-Ш, — сказала она. — Бис спит.

Я переместила ее вес, не желая опускать ее вниз ли рисковать, чтобы она попыталась коснуться горгульи.