Когда мы падаем

Определяться с фильмом само по себе оказалось событием. Последние годы мы с Мэл ничего не смотрели вместе, кроме того, что шло по телевизору. Изучив коллекцию дисков Лив, мы так и не нашли ничего подходящего. Но тут наша младшая сестренка и сама вернулась домой.

Она застыла в дверном проеме, заметно растерявшись. Бросила взгляд на часы, а затем вопросительно посмотрела на нас с Мэл:

– Я опять что-то натворила?

Не удержавшись, я улыбнулась от уха до уха.

– Что скажешь насчет киновечера? – предложила Мэл. Уговаривать Лив не пришлось: тут же она отбросила все сомнения и бросилась помогать нам с выбором. Остановились мы на боевике, который никто из нас раньше не смотрел, устроились поудобнее на диване и позволили себе погрузиться в события на экране.

После фильма мы разошлись по комнатам, и я почувствовала себя гораздо лучше, чем утром. В годовщину смерти родителей я никогда не оставалась одна: со мной всегда была Эрин, с тех самых пор, как я повстречала ее в школе сразу после переезда в Чикаго. Но быть в этот день вместе с сестрами – что-то совершенно новое. Прошлое у нас одно на троих, поэтому мы не нуждались в словах, чтобы понять друг друга. Понимание таилось в каждой грустной улыбке, в каждой истории о прошедших днях.

Я сидела за письменным столом с карандашом в руке, но никак не могла подобрать идею для рисунка. После фильма я была немного уставшей, но пребывала в приподнятом настроении – сочетание, которое не давало так просто уснуть.

Рядом завибрировал телефон, и я вздрогнула от неожиданности. Увидев на экране имя Чжэ Ёна, я ответила, не раздумывая.

– Элла? – в его голосе слышалось облегчение, которое меня озадачило, но я вспомнила свои утренние сообщения, и все поняла.

Я откашлялась.

– Да? – голос у меня звучал немного хрипло, потому что сегодня я почти не разговаривала.

– Я только что увидел твои сообщения, – продолжил Чжэ Ён. – Мне так жаль, Элла. Сегодня не выдалось ни единой свободной минутки проверить мессенджер: весь день мы были в разъездах, а вернувшись домой, я тут же уснул. Что случилось?

Я чертила круги и линии на лежащем передо мной листе. Вечер с Мэл и Лив несколько облегчил отчаяние, которое тяготило меня весь день. Но когда Чжэ Ён задал вопрос, сердце все равно заныло.

– Родители… Это произошло ровно восемь лет назад.

– Сегодня годовщина? – спросил Чжэ Ён в ужасе. Я кивнула, как будто он мог увидеть, и прикусила кончик языка, почувствовав на глазах слезы. Я взглянула на часы, стоявшие на тумбочке, и снова откашлялась.

– Да. Еще несколько минут, и все закончится.

– Господи, Элла. – Я услышала, как он громко выдохнул. – Я должен был…

Чжэ Ён запнулся, и я поняла, что мы думаем об одном и том же. Он ничего не мог сделать. Даже если бы он увидел сообщение, в его графике все равно не нашлось бы свободного времени. Не верю, что Чжэ Ёну подвернулась бы минутка поговорить по телефону.

Он тоже это знал, поэтому оставшуюся часть фразы оставил при себе. Только спросил:

– Ты весь день одна? – Чувствовалось, что эта мысль сильно терзала его.

– Нет, – быстро ответила я. Сейчас я успокаивала Чжэ Ёна, хотя еще несколько часов назад сама нуждалась в его помощи. Как иронично… – Днем пришла домой Мэл, а потом и Лив вернулась. Мы смотрели кино, ели пиццу и… ну… Впервые мы провели этот день вместе.

– К счастью, – голос его все равно звучал немного напряженно. Я прямо-таки ощущала вину, которую он испытывал.

– От объятий я бы не отказалась. – Я попыталась разрядить обстановку.

На том конце прозвучал тихий грустный смех:

– Я бы очень хотел обнять тебя.

– Знаю.

После каникул в Нью-Буффало расстояние действовало отрезвляюще: только сейчас я осознала, что могло бы произойти, не живи мы в разных мирах. Чжэ Ён тоже знал – это чувствовалось в тишине, повисшей в нашем разговоре. Но мы больше не вспоминали о нашем прозрении, и я была рада, что могу на время об этом забыть.

– И чем же вы занимались целый день? – направила я разговор в безопасное русло. – Все еще работаете над программой?

– Все так же, – ответил Чжэ Ён, – но прежде всего над песнями, которые нужны для нового альбома. – На мгновение он замолчал. – Еще не рассказывал, но я дописал ту песню, которую начал в Нью-Буффало.

– И ты говоришь это только сейчас? – Я убрала карандаш в сторону и подтянула ноги на стул. – Можно послушать?

– Ну, если хочешь. – Он звучал немного застенчиво.

Я услышала, как он что-то печатает на компьютере.

– Разумеется! У нее есть название? У песни…

– Пока нет, – ответил Чжэ Ён. – Скажи, если что-нибудь придет в голову.