Когда киты выброшены на берег (СИ)

Сакура достала из пачки сигарету и закурила. Сизый дымок тут же растрепал в некрасивые линии ветер.

В курилку она не пошла принципиально. Там слишком шумно, да и видеться ни с кем не хотелось. Просто потому, что сегодняшняя новость о смертельном заболевании и неминуемой смерти сдавили, связали голосовые связки и обострили потребность побыть подальше от людей. Сакуре почти тридцать три и она девочка не глупая. Смерть в её профессии явление не просто обычное — оно обыденное. К нему отношение меняется автоматически, будто тебя медленно перепрограммируют: вшивают другие программы, снося старые. Это вовсе не означало, что приобретённый профессиональный цинизм до конца атрофировал все чувства и умение сострадать, просто всё становилось будто бы толстым слоем снега припорошено. Ощущалось немного иначе. Потому что понимание неизбежного становилось не просто чётким и ясным, оно пронизывало нутро. И мысль «это случится и со мной» не была таким уж редким гостем — она поселилась там на постоянной основе и даже сумела расположить к себе.

Сакура усмехнулась, делая затяжку. Это сейчас она ничего не чувствует. Ни паники, ни горя, ни сожаления. А что будет под конец? Какой ужас охватит там, на финишной прямой? И будет ли она осознавать эту финишную прямую?

Сакура решила, что непременно порыдает на холодном кафельном полу в ванной, когда вернётся домой со смены. Чисто для очищения совести и демонстрации той: вот, смотри, мне не всё равно, я грущу.

Хотя, даже рыдания в ванной не такая яркая демонстрация, как то воспоминание, точнее, даже острое желание, подкинутое воспалённым, уставшим сознанием: вернуться в детство. Где всё попроще и верится в чудеса так, будто они и впрямь случаются. Мама рассказывала сказку про дракона, чья чешуя светилась серебром луны. Однажды он спас девочку, которую злая мачеха отправила в лес, где жили злые и голодные демоны-людоеды, собирать лекарственные травы. Переходя через старый, ветхий мост, девочка упала в реку. Из бушующих вод её спас дракон, которому пришлось рассказать о случившимся с ребёнком несчастье. Тогда дракон дал дитя одежды из своей чешуи. И ни один демон, ни один человек, ни одна зараза девочки больше никогда не коснулась.

Вот бы сейчас сюда одежды из драконьей чешуи. Или самого дракона.

— Боже, — усмехнулась Сакура, потирая переносицу. — Ты взрослая тётка, какие драконы? Три месяца, так три месяца. Сдохнешь, и слава Богу.

— Какие мрачные мысли нынче у врачей, — раздалось за спиной. — Из-за тяжёлой работы свет не мил?

Сакура вскрикнула от неожиданности, вздрогнула и повернулась.

— Извините, напугал, — у стены сидел молодой человек.

Сакура аж поперхнулась табачным дымом, не уверенная, что он — не иллюзия. Уж слишком специфическая у молодого человека оказалась внешность. Да, безусловно, невероятно привлекательная. Её Сакура отметила совершенно отстранёно, взглядом художницы, собирающейся сделать наброски для портрета. Вот вам яркие, невозможного цвета глаза в оправе серебряных ресниц. Белые волосы. Тонкие, светлые брови. Альбинос? Вот вам штрихами безошибочные линии скул и подбородка, прямого носа, тонких губ, которые портила кровоточащая ссадина. Синяк красовался и на скуле.

Сакура против воли посмотрела на руки молодого мужчины, чтобы подтвердить свою догадку. Да, костяшки были сбиты. Но на пациента он не походил. Вместо больничной робы строгие чёрные брюки, водолазка, лоснящаяся по телу, и длинное, дорогое пальто. Ну просто мужчина с обложки, если бы не явные признаки недавней драки.

Сакура хотела сказать, что здесь нельзя находиться посторонним. Потом вспомнила, что сама попёрлась на крышу покурить и нарушила правила дважды.

— Не одолжите сигаретку? — спросил молодой человек, поднимаясь на ноги.

— Пожалуйста, — Сакура достала из кармана халата пачку.

У неё всегда очень хорошо получалось скрывать свои эмоции. Даже тут не присвистнула и не вылупилась. Под два метра ростом, ну надо же. Такие экземпляры в Японии вообще водятся? Чёртова Токийская телебашня. Среди толпы такого точно не потеряешь. Молодой человек подошёл ближе, взял из пачки сигарету. Даже не поморщился, когда раскрыл губы с необработанной свежей ранкой и прихватил папирусный кончик. Пошарил по карманам зажигалку. Сакура протянула ему свою. Он очень ловко раскрыл металлическую крышку, прикуривая сигарету и прикрывая огонёк от ветра, а потом столь же шустро, эффектно закрыл, щёлкнув металлом. Жест отработанный. То ли красуется, то ли просто привык производить впечатление мелочами.

— Собрались прыгать, госпожа доктор? — спросил он, делая затяжку.

Сакура сначала посмотрела на него с непониманием, а потом до неё дошло.

— Нет, — сказала она. — Вид мозгов на асфальте крайне непривлекательный. Не хочется предстать перед знакомым патологоанатомом с раскроенной черепушкой.

— Видимо, он очень симпатичный, — улыбнулся молодой человек.