Кофе и круассан. Русское утро в Париже

Предсказание цыганки все же сбылось. Вновь ему удалось увидеть родной Новочеркасск — в 1979 году. С группой туристов из общества «Франция — СССР» он поехал в Краснодар и оттуда, упросив местные власти, все же съездил в родные места, повидал брата Ивана, от которого писем не получал с войны. Брат обещал получить разрешение и построить для него в Новочеркасске квартиру. Сказал: «Как построю, напишу тебе сразу, чтобы приезжал». Не написал.

Огромная рыжая кошка бесцеремонно прыгает на мой блокнот и топчется, собираясь удобно устроиться потом на коленях. «Вот и она радуется, — говорит Севастьянов. — Отвыкли мы от гостей…»

И снова плачет, морщась, словно от боли, — так резанула по сердцу собственная же фраза. Сквозь слезы произносит: «Может, доживу, приеду в Россию, хоть помру дома…» Подумалось: как-то он у нас устроится? Ведь совсем беспомощный, больной.

Мы уже собирались уходить, а Севастьянов все не отпускал, хотя и просидели вместе почти четыре часа. Руки его сохранили крепость, и, он, радуясь этому, то и дело сжимал наши ладони, будто старался удержать их, как давно порванную, а теперь вот вдруг установленную связь с родиной.

Мы вышли из «Фуайе резиданс». Вечерело. Но старушки все так же сидели на скамейке, сторожа чистое и тоскливое одиночество французского приюта. К окошку Севастьянова снова подошел мальчик. Забирать на ночь кошку.

Русские из «Нина Риччи»

Их можно узнать сразу. В этих женщинах и мужчинах есть заповедный русский ген. Это категория даже не столько генетическая, сколько историческая и культурная. Носители этого гена вышли из аристократических семей, равно, как и из родов, вовсе не знатных. Их сближало тем не менее то, что в них доминировало нравственное здоровье. Генетикам еще предстоит установить эту связь между здоровьем духа и гена. Но в лучших представителях русской нации она налицо.

Одухотворенность лиц. Чистые и излучающие какой-то затаенный внутренний свет глаза. Благородная осанка свободных людей, никогда не стоявших на коленях иначе, как перед Богом.

Я ищу этих русских во Франции и нередко нахожу. Героев этого репортажа я нашел там, где ожидал их найти менее всего, — на парижской авеню Монтень, в классически французской фирме высокой моды «Нина Риччи», которая славится своими вечерними и свадебными платьями и очень женской парфюмерией высочайшего качества.

На авеню Монтень, этой самой модной парижской улице, где «прописаны» роскошные модные дома, напротив дома «Кристиан Диор» — особняк «Нина Риччи». В тот день там шла презентация духов «Эр дю тан», что в примерном переводе с французского означает «Дух времени». Духи эти были созданы в «Нина Риччи» в 1947 году. Так что, скорее, шла презентация новых флаконов. Народу, однако, было много, и специалисты, в массе своей женщины, обсуждали такие тонкости тонкого аромата «Духа времени», что не специалистам их просто понять не дано. Вот там мы и встретились с Лидией Владимировной Антосевич и Марией Андреевной Магаловой, с именами которых для многих русских ассоциируется фирма «Нина Риччи».

Мария Андреевна Магалова долгое время заведовала всеми зарубежными связями «Нина Риччи» и, конечно, связями с Россией. И по сей день в «Нина Риччи» она — признанный авторитет, хотя предпочитает теперь больше работать у себя дома, чем на авеню Монтень. Она остается послом «Нина Риччи», организует за границей ее выставки и показы моды, работает с прессой, что она делать умеет, как никто другой. Она всегда в работе, в движении. И поэтому, хотя годы и идут, по Марии Андреевне это незаметно. Видно, верно говорят, человек молодо выглядит, если у него душа молодая.

— Я выросла на русской культуре, — рассказывает она. — Мы урожденные Азанчевские-Азанчеевы, татарского происхождения — Азанчаки. Они поселились в Ярославской области, в Рыбинске, очень давно. Фамилия Магалов — это по мужу. Он был грузином и полная его фамилия Магалашвили. Мы о своей семье мало знали. Папа в детстве ничего не рассказывал. Мама чаще вспоминала Россию. Она была дочерью адмирала Каськова, расстрелянного 15 декабря 1917 года. Сначала считали, что его вместе с 2000 русских офицеров расстреляли в Севастополе и бросили неизвестно где. Но недавно в Морском музее Санкт-Петербурга мне помогли найти, где был похоронен мой дед. Оказывается, на Малаховом кургане. Хорошо, что сейчас открываются архивы.

Дом моды «Nina Ricci», расположенный по адресу Avenue Montaigne, 39

— В детстве я приобщилась к русским традициям и в семье, и в наших скаутских лагерях, у «витязей». На Рождество, на Пасху особенно православные обычаи соблюдались до малейших деталей.

— По-своему русская эмиграция стала хранителем этих традиций. Без нее многое было бы потеряно.