— Да уж, Нирейское вино действительно самое крепкое в нашей части мира, — рассмеялся император, догадавшись, о чем подумал его друг. — Кстати, а что мы тогда хоть отмечали?
— Избавление Алекса от липучей, как миритка, и сверх болтливой ларры Кассии, — напомнил Максимилиан вставая. — Вот уж кто действительно является счастливой находкой для шпиона.
— Не факт, — хмыкнул Кириан, насмешливо глядя на то, как ледяной маг чуть ли не покряхтывая, расхаживает по кабинету, разминая затекшее тело. Он специально повелел поставить у себя в кабинете такие неудобные стулья, чтобы пришедшие к нему не могли расслабиться ни на секунду. Хотя, с другой стороны, какой идиот додумается попробовать расслабиться перед ликом своего императора? — Дай ей волю, и она кого хочешь заболтает до смерти! Ее бы в стан врага заслать, выигрывали бы сражения без кровопролития.
— Ты слишком жесток, — укоризненно покачал головой Макс. — Недаром во всех королевствах о тебе ходят такие ужасающие слухи!
— Вот пусть и дальше ходят, — благосклонно кивнул головой император. — Ты сейчас к себе, или еще побудешь во дворце?
— Наведаюсь к своим оболтусам, подгоню с готовностью докладов, — ответил маг, присев на подоконник. — А то совсем распоясались! Доклад по гильдии ткачей должен был быть у тебя на столе еще два дня назад. Ну а затем вернусь к нашей незнакомке. Надо же ей хозяйство показать, да к работе приставить, — ехидно усмехнувшись, закончил Максимилиан.
— И правда женоненавистник, — сокрушенно покачал головой Кириан, старательно сдерживая улыбку. — Эх, женить бы тебя на какой-нибудь феечке!
Ледяной маг даже воздухом подавился от такого заявления. На мгновение нахмурившись, Макс постарался отогнать неприятную мысль о том, что Кириан действительно может прийти в голову мысль осчастливить его таким способом. Хоть они и друзья, но не стоило забывать, что перед ним император. А границы дозволенного герцог Ортанский всегда знал и соблюдал.
— Кто бы говорил, — фыркнул Макс, постаравшись скрыть за улыбкой свое беспокойство.
— Я еще слишком молод для столь ответственного шага, — парировал император, самодовольно скрестив руки на груди.
— Моложе меня всего-то на пять лет, — не остался в долгу маг.
— Не нашел еще достойной на роль императрицы, — выкрутился Кириан, победно глянув на друга.
Но чтобы там ни было, а все же Максимилиан успел заметить мелькнувшую грусть в глазах черного цвета. Слишком хорошо успел изучить своего друга за годы их общения.
«Ну да, кому бы понравилось, если бы в нем видели только самую выгодную партию, при этом боясь до дрожи в коленках, — недовольно подумал маг, как всегда испытав обиду за друга. — И ведь ни одна из этих вертихвосток даже не попробовала узнать его настоящего! Только и знают, что прыгать к нему в постель, как только им покажется, что сумели заинтересовать Кириана. А потом по секрету всему свету рассказывая, какой он страшный и ужасный. Неужели действительно думают, что он ничего не знает об этом?»
Мотнув головой, отгоняя неприятные мысли и глубоко вздохнув, стараясь унять поднявшееся раздражение, Максимилиан пристально посмотрел на своего друга.
«И ведь не урод, — констатировал он, стараясь увидеть Кириана женским взглядом. — Высокий, широкоплечий, с мощной накачанной фигурой. С правильными чертами лица, словно их вылепил искусный скульптор. Иссиня-черные волосы и вишневые глаза… Так, стоп, почему вишневые?»
— Вашество, ты бы осторожнее был, — вкрадчиво сказал Макс, подавшись вперед. Заметив непонимающий взгляд императора, лаконично пояснил: — Иллюзия.
Ухватившись двумя пальцами за длинную прядь волос и поднеся ее к глазам, Кириан тихо выругался:
— Вот же шерховы дети!
Выпрямив спину и положив руки на подлокотники, император прикрыл глаза, приступив к накладыванию на самого себя сложной пятиуровневой иллюзии. Она требовала не только огромной концентрации, но и значительной магической силы. Точность и буквально ювелирная работа — вот те составляющие, которые требовались в таком сложном деле.
Не все маги пятой ступени могли наложить ее, хоть и обладали хорошим резервом. Но в тоже время эту иллюзию было практически невозможно обнаружить. Настолько плотно она переплеталась с магическими потоками в теле человека. Вот именно этот факт и заставил императора в совершенстве овладеть таким сложным заклинанием.
А в это время, глядя на то, как его друг медленно возвращает себе былой облик, Максимилиан думал о том, что вот она ирония жизни во всей красе.
«Прежнему императору приходилось накладывать эту иллюзию, чтобы скрыть признаки нестабильности силы. А его сыну приходится скрывать тот факт, что он уже давно и в полной мере подчинил свой внутренний огонь».