Кодекс врача

Романовский мне написал, жалел, что разминулись. Но сообщил, что сейчас, буквально через пару недель, заедет в гости по пути на воды. А это затягивает процесс. Потому что «на воды» может значить и месяц, и два. Не считая дороги. Даже если через два месяца он приступит к финальной проверке… К Рождеству можно поспеть, если сильно постараться.

Одно только счастье: спирохета официально получила пальму первенства. Открытие описано и опубликовано в прессе, в том числе иностранной. Надо убедить первооткрывателя, чтобы не поддавался на искушение и отказывался до поры до времени от всяких конгрессов и съездов. Рано. Вот выйти на трибуну и первооткрывателем, и автором способа лечения намного престижнее. Потерпеть надо. Потому что начнет кататься, и затея может еще сильнее затянуться.

От дележа шкуры медведя меня оторвал телефон. Россолимо. Я ждал этого звонка – на завкафедрой Бобров повесил подготовку к хирургической конференции. На которой я должен был рассказать коллегам об операциях на кишечнике и на сердце.

– Евгений Александрович, надо срочно встретиться! Ужасные известия.

Ну вот… Только я разгреб все с вдовой!

– А что случилось?

– Расскажу лично при встрече.

– Велю разжигать самовар, – коротко ответил я и продиктовал адрес.

И через полчаса взволнованный Россолимо уже жал мне руку.

– Вы помните наш разговор насчет шейного воротника против ущемления нервов?

– Помню.

А я, честно сказать, уже и позабыл об этой затее. Россолимо хотел набрать пациентов для проверки лечебного эффекта, но там что-то сразу не срослось, а потом и мне стало не до воротников.

– Ужасные новости.

– Да говорите уже, не томите!

– Я обмолвился о вашем изобретении профессору Тихомирову, лейб-медику его императорского величества, а тот рассказал лейб-акушеру Отту – он сейчас лечит ее величество. И представляете! Негодяй Отт сам сделал воротник, попробовал его на пациентках. После чего предложил Александре Федоровне. И ей стало лучше!

– Сканда-ал, – протянул я.

– Небывалый! Этот Отт послал публикацию о воротнике во «Врач» Манассеину. А тот, представляете, выбрал меня рецензентом!

– Так вы как раз и занимаетесь вопросами позвоночника много лет.

Я почесал в затылке, соображая, что делать. А Отт красавчик! Но, может, это даже к лучшему? Если открытие опять припишут мне, вопросов будет еще больше.

– Григорий Иванович, а вы же у меня в клинике еще не были?

– Нет, все никак не складывалось…

– А давайте я вам тут небольшую экскурсию устрою, покажу, как у нас все организовано!

– Евгений Александрович, но как же воротник?!

– А никак. Скандал-то поднять можно. Но это царская семья! – Я поднял палец. – Вы профессора Тихомирова в суд свидетелем потащите?

Россолимо растерялся. Поправил галстук, достал платок. Высморкался. А тут и Кузьма притащил самовар – вовремя отвлек нас на чаепитие, в ходе которого заведующий кафедрой успокоился, даже пошутил:

– Каждый чиновник знает, что воровать – это грех. И каждый чиновник знает, что любой грех можно замолить.

– А лейб-медик – это тот же чиновник! – подхватил я. – Пусть им. Встречу Отта – потребую сатисфакции.

Последнее я тоже произнес в юморном смысле, но Россолимо испугался:

– О вашей дуэли судачит вся Москва. Вы, оказывается, бретер!

– Застрелю Отта на раз-два-три. Будет урок остальным.

Россолимо совсем побледнел.

– Может быть, все-таки лучше суд?

«Доктор сказал в морг…» Нет, этот анекдот я профессору рассказывать не буду. Сейчас не поймет. А плагиатора я потом к стенке припру. Привилегия лежит у меня в сейфе, копия – у стряпчего. Не говоря уже о всех официальных местах, в которых она должна быть.

– Пойдемте, все-таки покажу вам свои владения. Поверьте, у меня есть чем вас удивить.

И ведь удивил! Во-первых, собственной электрической подстанцией. Динамо-машиной, щитками, лампочками в коридорах. Моя клиника стала первой электрифицированной больницей не просто в Москве – во всей стране.

Во-вторых, операционные. Наклонный стол, штативы, лампы, автоклавы для стерилизации. Аптечная комната впечатлила профессора удобными ящиками с каталожными номерами – все классифицировано по фармгруппам, сотрудники работали в масках, халатах. Наконец, собственная лаборатория. Удобные столы, защитные стекла для работниц Антонова, пронумерованные стеллажи с чашками Петри.

– Просто поражен! – Россолимо ходил по клинике открыв рот.

Вишенкой на торте стали стационар и диспетчера. В отделениях завкафедрой поразился такой простой идее, как карман для медицинских карт в изголовьях кроватей больных и кнопки для вызова медсестер.

– Электричество – это не только свет, но и сигнализация, – пояснил я ошарашенному Россолимо, показывая, как работает электрический звонок.

После чего повел в телефонную комнату, где сидели наши диспетчера. Лучше бы этого я не делал. Так как именно в тот момент, когда мы зашли к телефонисткам, поступил вызов, который окончательно пустил весь день кувырком.

Глава 16

В диспетчерской было людно. Утренняя смена сдавала дежурство вечерней, одна из девушек громко кричала в рожок:

– Говорите громче! Я ничего не слышу!