Кодекс Крови. Книга I

— Познакомить вас не проблема. Но дел он с вами иметь не будет. Тем более вас по серьге и перстню теперь каждая собака в подворотне опознает.

Перстень и серьгу снимать не хотелось. Арсенал у меня был широк, но для его использования обычно требовалось время. Оставалось случайное знакомство.

— Где он бывает? Есть ли у него какие-то тайные страсти?

— Кошки, — после некоторой заминки ответила мадам. — У него есть даже небольшой приют для бездомных животных на Обводном канале. Он по воскресеньям там часто бывает.

— Отлично. Значит, завтра мы отправимся на поиски друга или подруги для моей Имяул.

Мадам ничего не поняла, но написала адрес приюта, получив взамен внушительную пачку наличных.

* * *

Радости Имяул не было предела, когда я объяснил куда и для чего мы едем. Правда, пришлось рассказать, что животные там с тяжёлой судьбой и могут быть не очень дружелюбными.

— А ещё они не говорят, как мы с тобой, — попытался объяснить разницу между разумным существом и домашним животным.

— Этоу ты не мяукаешь, как мяуни. Я всех понимяу.

Пушистая егоза перебиралась с плеча на плечо, высовывала мордочку в окно кареты и мысленно комментировала всё, что видела.

Экипаж без герба подъезжал к неприметному переулку. По сторонам валялись старые газеты и мусор, но крыс не было, стоял запах дерева и костра.

— Барин, за нами уже квартала два как следят беспризорники, — передал по кровной связи кучер.

— Ничего страшного, мы с добрыми намерениями. Если полезут, зови.

Экипаж остановился у жестяной облезлой дверцы во двор-колодец. Комарихи уже справились с разведкой, принеся образцы крови пяти мужчин. Ещё десяток был в окрестных домах, мелькая за грязными стёклами полувыбитых рам.

Мы с Имяул вышли, она спряталась мне под куртку, оставив снаружи только любопытную мордочку. Пару раз постучав в дверь для приличия, мы вошли.

Внутренний двор «колодца» обустроили под просторные вольеры, где кошки могли играть и есть. Отдельно была ещё пара вольеров с собаками, но кошек было больше.

— Выходи, красавица, — позвал я Имяул вслух, — выбирай, с кем тебе будет комфортно, и кого ты будешь слушаться.

Кошечка выбралась из-за пазухи и, важно поднимая лапки, отправилась к вольерам. Её дерзкий мяв эхом отозвался между стен двора. Кошки прекратили свою возню и обратили своё внимание на мою белобрысую мелочь. По одной они подходили к сетке и обнюхивали друг друга, обменивались парой перемяукиваний и расходились.

Ритуал повторялся раз за разом, пока однажды Имяул остановилась и не сменила требовательный тон на просящий. Кошечка уговаривала кого-то подойти к сетке и не получала ответа.

Малышка прибежала ко мне и стала крутиться вокруг.

— Мяуре очень боульно. Мяуре помоги! Надоу лечауть! Скоряу! — Имяул подталкивала меня моськой к вольеру.

Я подошёл и рассмотрел в углу крупную пятнистую кошку с залитым кровью глазом, разорванным ухом и, кажется, с перебитыми задними лапами. Она смотрела на мир безразлично, смирившись со своей участью. Остальные коты вертелись перед нами, пытаясь привлечь внимание, выгибали спинки, становились на задние лапы, но Имяул настойчиво просила за эту.

— Ну и как я её вылечу⁉ Я же не лекарь.

— Возьми в род! — отозвался Комаро.

— Ты сейчас серьёзно? — удивлению моему не было предела, — животное?

— Ну, будет нянька у твоей питомицы. На животных запрета нет, мы сами Боги животных и растений, и лишь потом покровительствуем людям. Так что будет у тебя кошка Маура Прокомарина, документы сделаешь, если захочешь. Тем более кошка не замухрышка какая-то, а чистокровная бенгалка.

— Кто? — опять не понял я. — Звучит как национальность.

— Ой, деревня, — хмыкнул Комаро. — Бери в род, потом разберёшься.

Я попросил нервничающую Имяул узнать, согласна ли кошка служить мне в обмен на излечение.

Малышка чуть визгливо пропищала что-то, после чего израненная кошка поползла на брюхе к сетке. Она отчаянно цеплялась передними лапами за деревянный настил, подтягивая своё измученное тело. Рывок за рывком она приближалась, шипя от боли, пока не оказалась передо мной.

Я чиркнул по ладони серьгой, пуская себе кровь. Алые капли сорвались на загноившиеся раны на теле кошки, впитываясь без остатка.

Я повторял слова родовой клятвы, Имяул переводила на кошачий, а бенгалка тихо мурлыкала что-то в ответ. То, что клятва была дана от души, я ощутил, прочувствовав отголоски боли израненного существа.

— Кто тебя так?

— Защищала ребёнка от отца-садиста, — пришёл ответ глубоким женским голосом.

— Ох, ты ж, Комаро, я теперь и животных понимаю? — удивлению моему не было предела.

— Кровная связь преобразует её мыслеречь в понятную тебе, и наоборот, — со вздохом прокомментировал Бог, объясняя мне прописные истины словно неразумному дитяте.