Кодекс калибра .45

Тот снова отрицательно замотал головой.

— А где есть?

Тот поднял руку и ткнул пальцем в потолок.

— Слушай, хватит трястись. Сказал, не трону, значит — не трону. Теперь пошли, откроешь дверь.

Карл с Отверткой осторожно вошли. Дойдя до середины фойе, разошлись в разные стороны, потом сошлись у тел убитых охранников. Алан с пистолетом в руке, хмурый и недовольный отведенной ему ролью, сразу подошел ко мне. Я подозвал портье.

— Расскажи подробно, где они находятся.

— Конечно-конечно, сэр. Как на духу. Четвертый этаж. У лифта стоит охранник. Еще один охранник у кабинета мистера Лучано. Напротив есть номер. Там вроде дежурной комнаты. Смена. Они сменили этих… с час назад.

— Пожарная лестница?

— Есть. На первом этаже она закрыта на решетку. Если я отдам вам ключ, они поймут, что я с вами. И… убьют.

— Не отдашь ключ, тебя убью я.

В голосе Карла не было злости или ярости, только холодное равнодушие. Портье бросил на него взгляд, и его лицо прямо на глазах начало бледнеть. Его трудно было винить в трусости, так как Масбах являл собой ярко выраженный тип профессионального убийцы. Взглянешь такому в глаза и сразу понимаешь, что этот человек без всяких эмоций прострелит тебе башку и даже не моргнет при этом.

— Святая дева Мария! Держите ключ!

Несколько минут спустя мы с Аланом и Карлом пошли по пожарной лестнице, оставив Отвертку с портье. Гангстер, стоящий у лифта, получив две пули из бесшумного пистолета, молча сполз по стене, оставляя за собой на светлых обоях темно-красную полосу. Со вторым охранником, сидящим у двери, вообще не было проблем. Тот нагло дремал, сидя на стуле. Пуля в висок отправила его в страну вечных снов. Пару спящих охранников в комнате дежурной смены расстрелял Алан. Мы обшарили их комнату, а затем карманы охранников, но ключ от кабинета Лучано так и не нашли. Пришлось стрелять в замок. Вошли. Включили свет.

— Давай, Карл!

Масбах подошел к столу. Засунув пистолет за пояс, он снял сумку, висевшую у него на плече. Открыл, а затем перевернул ее над столом. На лакированную поверхность с возмущенным кукареканьем вывалился связанный петух. Алан положил пистолет на стол и взял протянутый Карлом нож. Резко взмахнув им, он одним ударом отсек птице голову, а я тем временем нашел в одном из ящиков стола лист бумаги. Придвинув чернильницу, откинул крышку и помакнул ручку в чернила. Строчка вышла короткой. Положив поверх листа бумаги отрубленную голову петуха, я сказал:

— Ну что, пойдем?

— Что ты там написал? — полюбопытствовал Алан.

— Лучано, с тобой будет то же самое, что с петухом, если не успокоишься.

— А что? Здорово! Это даже самый тупой макаронник поймет.

На следующий день Лучано позвонил Хайми сам. В разговоре он назвал случившееся недоразумением и обещал все уладить. Не знаю, что больше на него подействовало: неудача наемных убийц или записка с приложением из шести трупов его людей. Мир он получил, но, как оно и должно быть, не просто так. За него ему пришлось расплатиться территорией небольшой банды одного из своих союзников, примыкавшей к северной части Чикаго. О’Бэннион давно хотел с теми разобраться за их подлые выходки, но тогда за ними стоял Торрио, а теперь у ирландцев никто не стоял на пути.

Полицейский рапорт об очередной бандитской войне был сух и лаконичен: двенадцать трупов и полтора десятка раненых. Сам главарь с телохранителем были расстреляны из автоматов при выходе из бара. Как писали потом в газетах: из их тел извлекли двадцать семь пуль.

Глава 14

После всех этих войн я почти сутки спал. Когда открыл глаза, то увидел, что за окном светит солнце, а из приоткрытого окна доносится привычный шум города. Внутри меня вдруг появилось странное ощущение: будто я куда-то уезжал, и только сейчас вернулся. Встал, набросил на себя любимый китайский халат с драконами и подошел к окну. Люди, идя по улице — говорили, спорили, смеялись. Мимо них, проезжая, звенели трамваи, рычали моторами автомобили.

«Вернулся… из темного мира. Точно. Я живу в двух мирах. Один темный, а другой обычный, нормальный. Каждый день перехожу из одного в другой. Там я убийца и бандит, а здесь человек. Но разве так может быть… ведь человек есть или его нет. Стоп! Хватит! Ты уже все решил для себя!»

Какое-то время я стоял, не видя ничего перед собой, так как полностью был поглощён борьбой с очередной вспышкой своей совести, затем, словно вынырнув с большой глубины, глубоко и часто задышал.

«Да что с тобой такое, парень?! Ты уже выбрал путь! Выбрал! И хватит! Вон солнце светит! У тебя сегодня выходной день и встреча с любимой девушкой, что еще надо молодому человеку?»

Внезапно появившийся в голове образ Наташи помог окончательно вытеснить из головы черные мысли. Отойдя от окна, я принялся разбирать свой гардероб. Отложил носки, рубашку, галстук. Из пяти костюмов у меня теперь осталось три. Два пиджака и брюки пришлось выбросить.

«Черт! Опять придется идти к портному».

Одевшись, бросил взгляд на зеркало. Хорошо одетый молодой человек. Но стоило вглядеться в свое отражение, недовольно поморщился.

«Взгляд. Злой и… напряженный».