Код возвращения

Правда, можно нарваться на ОМОН или СОБР, те по-другому работают, жестко, тут за косой взгляд можно прикладом по ребрам получить, а если за ствол взяться, то и пулю схлопочешь с такой же легкостью, с какой сам можешь эту пулю вогнать не в меру подозрительному гаишнику. Но далеко вперед заглядывать ни к чему, поэтому и едут спокойно по Тиходонску трое террористов, по-хозяйски смотрят по сторонам да сигналят перебегающим дорогу симпатичным девушкам.

Первой по пути оказалась ЦГБ, подъехали к шлагбауму, сторож быстро поднял его вверх, объяснил, к какому корпусу проехать. Ильяс зашел в приемник первым, спросил про родственников: Аслана Дебзиева и Умара Мутаева, дескать, пропали бесследно, мол, не случилось ли что.

Женщина неопределенного возраста и непонятной внешности, в непонятного цвета халате достала толстый рукописный журнал, спросила односложно:

— Когда пропали? Ильяс наморщил лоб.

— Дней десять-двенадцать.

Палец с облупленным маникюром побежал по строчкам.

— Дорохин, Дорофеев, Деницкий, Дебзиев. Есть такой, вернее, был. С огнестрельными ранениями привезли. Только он того… умер.

— Умер?! Когда?

— Да почти сразу. Через сутки. Вы лучше в хирургию поднимитесь, там вам все и скажут. Только сейчас карантин по гриппу, маски нужны и сменная обувь.

Бараев полез в карман, вынул толстую пачку пятисотенных купюр, порылся, нашел три десятки и положил на стойку перед женщиной.

— Нас трое, найдите нам все, что надо.

Через несколько минут три человека в замызганных шлепанцах и несвежих марлевых повязках на лицах зашли в кабинет заведующего хирургией.

— Мы ищем родственника, Аслана Дебзиева, — сказал Ильяс.

— Дебзиев? — переспросил Приходько, и его морщинистое лицо с усилием приняло скорбное выражение. Доктор насторожился. С этим пациентом было связано много хлопот. Вначале он никому не был нужен, а потом такая карусель закрутилась! И милиция, и прокуратура, и ФСБ. По десять раз допрашивали, наконец все успокоилось. А теперь опять начинается.

— Помню, огнестрел. Операцию провели блестяще.

— Почему же он умер? — Голос Гепарда звучал глухо. Хирург развел руками.

— Мало хорошо прооперировать. Надо поставить больного на ноги. А лекарства сейчас знаете сколько стоят? А нам копейки выделяют. Мы и лечим на копейки.

— Но его можно было спасти? — бесцеремонно спросил Ильяс.

Приходько повторил жест, традиционно выражающий отношение маленького человека к большой и сложной жизни.

— Все опять-таки упирается в деньги. Сейчас с самого начала надо спрашивать: есть у вас, например, сорок тысяч? Есть. Тогда делаем операцию, закупаем эффективные импортные препараты и вытаскиваем человека. А если нет, какой смысл оперировать? Все равно толку не будет!

Завотделением извлек из ящика стола пухлую историю болезни.

— А как про деньги спрашивать? Дело щекотливое! К нам попал один начальник, немаленький — областного уровня, я спросил его супругу: есть шестьдесят тысяч? А мне через полчаса звонок от министра здравоохранения: вы что там вымогательством занимаетесь?!

Приходько вздохнул и полистал растрепанные листки.

— Я взял под козырек, извинился и дал лечащему врачу команду: лечить точно по инструкции, чтобы комар носа не подточил! Стали лечить тем, что в финансирование входит. И через два дня с ним попрощались!

Он нашел наконец то, что искал, и развернул историю болезни, чтобы визитеры могли прочитать написанное черными размашистыми буквами заключение: «Лечение проведено в соответствии с установленными требованиями».

Но никто из незнакомцев этой записью не заинтересовался.

— Что ты нам туфту всякую гонишь? — раздраженно прошипел Бараев.

— Я просто объясняю ситуацию. Теперь мы не имеем права говорить, что у нас необходимых препаратов нет и их должен покупать сам больной. Делаем вид, что все хорошо. Значит, что? Значит, смертность резко возрастет! И к этому надо быть готовым,

— Что ты туфту гонишь?! — зло повторил Ильяс. Словарный запас Бараева явно не отличался разнообразием. Гепард тронул его за рукав, и тот замолчал.

— Значит, если бы мы пришли сразу и купили все, что нужно, Аслан был бы жив? — спросил Гепард.

Приходько замешкался с ответом. Профессиональный цинизм столкнулся со здравым смыслом. Прямолинейность в данной конкретной ситуации могла оказаться опасной. От нежданных гостей можно было ждать всего, чего угодно.

— Нет. — Старый хирург так сильно закрутил головой, что небритая морщинистая шея готова была перерваться. — Это не тот случай. Три пули в жизненно важные органы — даже волшебник не поможет!

Вдруг Приходько вспомнил, что в его сейфе лежат золотые часы и перстень погибшего. Как честный человек, он должен их отдать. Но врачу с окладом пять тысяч рублей в месяц делать этого не хотелось. Тем более что сам он оперировал все реже, а ведь именно гонорары за операции составляют основной доход хирурга.

— Кто его лечил? — спросил Гепард.

— Забелина Анна Станиславовна. Это она блестяще провела операцию.

— Позовите ее сюда!