Код возвращения

Уходя от летящих сквозь салон пуль, Чибисов пригнулся, раненое плечо отозвалось резкой болью, в глазах потемнело. Заурбек расстрелял обойму и, вставив новую, осмотрелся. Расстрелянная «девятка» опасности не представляла, Шашков неподвижно лежал на асфальте, закрывая голову руками. На грохот «ТТ» из стальной двери неспешно вышел постовой в бронежилете и принялся стаскивать с плеча автомат.

— В машину! Все в машину! — властно кричал Гепард.

— Уходим! — Ильяс схватил Макса за руку и увлек за собой. Сам он прыгнул за руль, Макс рыбкой нырнул на заднее сиденье, рядом с вспотевшим Заурбеком. Хлопнули дверцы.

«Мерседес» рванул с места и сразу набрал огромную скорость. Милиционер так и не успел открыть огонь. С того момента, как Макс Карданов вышел из Центрального РОВД, прошло меньше минуты. Рулетка судьбы крутилась гак стремительно, что он не мог ничего понять. Кто хотел его убить? Кто и почему его спасал? Сидящий впереди человек обернулся, они оказались лицом к лицу, и Макс мгновенно узнал Гепарда!

* * *

Москва,

4 октября 2004 года,

10 часов 03 минуты.

Последний разговор с Тиходонском вконец озадачил Каймаченко. Похоже, что у Карданова мощное физическое прикрытие. При последней попытке его захвата охранник «Тихпромбанка» получил тяжелое ранение, Шашкова зацепило по касательной, а Чибисов чудом уцелел.

Он долго раздумывал, как быть, и выходило, что без привлечения к делу Маши Смулевой обойтись не удастся. Значит, придется вторгаться в сферу интересов Стаховского. А это невозможно без санкции Горемыкина.

Он позвонил в приемную. День у председателя правления «Консорциума» был плотно распланирован, но еще со времен работы в ЦК КПСС Горемыкин привык внимательно относиться к сообщениям службы безопасности. Поэтому он принял Владислава через сорок минут после звонка.

— Как я понимаю, у вас плохие новости? — прогудел Горемыкин. Его массивная фигура с пулевидной лысой головой возвышалась над столом, как олицетворение власти «Консорциума» над остальным миром. Начальнику службы безопасности шеф сейчас напоминал каменного Будду в индийском храме.

— Да. «Код возвращения» подействовал, и Карданов вернулся. Но почему-то не в Москву, а в Тиходонск. Мы послали за ним группу. Его дважды пытались захватить, но оба раза попытки были пресечены. Двое наших убиты, трое ранены.

— Действительно плохо, — Горемыкин кивнул головой. — Вы хотите, чтобы я разрабатывал тактику захвата?

Следующий вопрос был ясен: «А за что вы получаете деньги?»

Каймаченко поднял руку, стараясь, чтобы его действия и выражение лица оставались солидными и уверенными, как и подобает человеку, владеющему ситуацией.

— Нет, Петр Георгиевич. Нужна ваша санкция.

— Интересно. Разве я прокурор? — По лицу Горемыкина было видно, что слушает он вполуха и все, что говорит начальник СБ, его не затрагивает, слова сотрясают воздух впустую и отскакивают от толстой, выдубленной десятилетиями аппаратной работы кожи. Даже глаза были открыты не по-настоящему: под кожаными веками находились еще одни — веки безразличия. И они были закрытыми.

— Я решил сменить тактику: раз силовые акции не увенчались успехом, надо прибегнуть к хитрости. Ласка зачастую эффективнее силы. Успех в этом деле может обеспечить девушка Карданова — Мария Смулева. Но она входит в сферу интересов господина Стаховского.

Фамилия Стаховского выполнила роль длинной и острой булавки, которая проткнула толстую кожу и достала до болевого центра. Даже глаза раскрылись по-настоящему, и в них обозначилась тень интереса.

— Что значит «в сферу интересов»?

— Она его девушка. И когда Павел Лютов попытался привлечь ее к сотрудничеству, гориллы Стаховского избили его и даже отъели ему мизинец. Его пришлось ампутировать.

Интерес в глазах каменной статуи выразился еще отчетливее.

— Они что, действительно отгрызли ему палец?

— Не сами. Рыбами. — Под взглядом ожившего камня Каймаченко смешался и чувствовал, что несет полную чушь. — В том смысле, что засунули его руку в аквариум с пираньями, а эти твари обглодали ему мизинец.

На несколько секунд Горемыкин вновь превратился в камень.

— Стаховский достаточно влиятельная фигура, — наконец пророкотал человек-статуя.

То, что он не добавил уважительной приставки «господин» и прилагательное «очень» заменил менее значимым «достаточно», обнадежило Каймаченко.

— Я прошу вашей санкции на вторжение в сферу интересов Стаховского, Петр Георгиевич. То, что он сделал с Лютовым, это проявление крайнего неуважения ко всему «Консорциуму». По Москве уже гуляют всякие слухи, подрывающие наш авторитет!

Голос Каймаченко дрогнул от волнения. Кожаные веки безразлично качнулись.

— Это эмоции. Ими никогда нельзя руководствоваться в серьезных делах!

— И он запретил нам вторгаться в сферу его интересов! То есть обращаться к девушке Карданова! Какая-то девчонка объявляется недоступной для нас только потому, что он с ней спит! Деловые интересы «Консорциума» должны подчиняться сексуальным прихотям Стаховского!

От возмущения голос начальника СБ обрел силу и зазвенел непривычно для этого кабинета.