Код тьмы

Материалы на экране планшета плыли перед глазами Покрышкина, он периодически клевал носом и, наконец, поймал себя на том, что почти ничего уже не соображает. Ничего удивительного: спал он в прошлый раз сорок часов назад, да и сколько того сна было – всего ничего, часа два с половиной – его же неурочно разбудили после ночного дежурства. От последней чашки кофе эффект был уже нулевой.

– Мне нужно поспать, – произнес он, зевая. – Хоть немного. Хоть пару часов. Иначе толку-то с меня такого.

– Разумно, – кивнул Фролов. – Ложитесь. А потом и я прикорну чуть-чуть. Кто-то один должен бодрствовать – мало ли. Там, на тумбочке плед есть. Вы возьмите, чтоб не на голом полу.

– Может, уже на «ты», а? – предложил Покрышкин. – Глупо как-то «выкать» в нашей ситуации.

– Да я только за.

– Стало быть, договорились…

* * * *

33 часа до применения директивы семь-четыре

Вой разбудил Петра Леонидовича буквально за несколько минут до звонка будильника на его сотовом. Он вскочил и яростно уставился на завывающего, как стая волков, охранника. Зонина тоже подтягивала, но потише. Лица у обоих были искажены. Похоже, ломка у них все-таки началась.

– Я вас предупреждал, сволочи! – процедил Покрышкин и решительно взялся за лопату.

– Постой! – вмешался Олег, поднимаясь. В руках он держал транквилизаторный пистолет. – У меня есть еще пара дротиков.

– Они нам могут для другого пригодиться, – возразил Покрышкин.

– Обойдемся как-нибудь, – уперся инженер. – Она… Анна Дмитриевна… Ну не могу я, понимаешь?

Петр Леонидович устало махнул рукой.

– Делай как знаешь. Только поспи потом – на тебя вон тоже смотреть жалко.

Он отвернулся и не смотрел, как два дротика со свистом вонзились в тела солярников, которые сразу же замолчали. В голове крутилась какая-то смутная мысль, похоже, оставшаяся ему в наследство от последних мгновений короткого сна. Мысль-то вроде дельная… Когда Олег улегся на плед и почти мгновенно провалился в сон, Петр Леонидович уже ничего не замечал – он весь уже был в планшете.

* * * *

30 часов до применения директивы семь-четыре

– Иди-ка сюда, Олег, – позвал Покрышкин. – У меня тут, кажется, идея…

Тот встрепенулся – одно это слово, «идея», вывело его из состояния полудремотного ступора, в котором даже мысли не особо хотели шевелиться.

– Что такое?

– Вот глянь. Я тут подумал об альфа-ритмах и каппа-ритмах мозга. Спокойное, расслабленное состояние и нормальная умственная деятельность, без стрессов. Примеры обычного состояния для здорового человека есть. А здесь, в материалах, имеется целый ряд электроэнцефалограмм больных солярным синдромом, правда в первой фазе, но на вторую это, в общем-то, можно экстраполировать. У нас тут нет энцефалографа, то есть в отделении-то есть, но до него не добраться. Зато у тебя с собой имеется спектрограф. А графики и таблицы зависимости мозговых волн от количества солоцитов в крови тоже в наличии. Понимаешь, о чем я говорю? Мы же фактически получаем два состояния: «имеется» и «должно быть». Что, если последнее можно получить из первого простым суммированием или вычитанием волновых характеристик? Так мы сможем вычислить искомый «код тьмы» как слагаемое в этой операции.

Какое-то время Фролов молчал, и Петр Леонидович совсем уж было решил, что инженер сейчас назовет его идею бредом – а Покрышкин и сам-то, по большому счету, не был уверен, что она таковым не является – но лицо Олега вдруг прояснилось и он на эмоциях хлопнул Петра Леонидовича по плечу.

– Слушай, да ты гений! Ведь может сработать! Давай попробуем!

* * * *

26 часов до применения директивы семь-четыре

Подготовка заняла больше времени, чем они думали. Может, виной всему была адская усталость, может, страх провала – каждый график, каждый расчет, каждую выкладку они оба проверяли по нескольку раз, чтобы свести вероятность простой человеческой ошибки к минимуму. Да и все уменьшающийся запас времени, отведенный им на борьбу с солярным синдромом в отдельно взятой больнице, тоже, как ни крути, нервировал. И есть хотелось адски – содержимое холодильника они давно прикончили, а печенье из пачки брали изредка, по одному, как драгоценность, да его, собственно, уже и оставалось всего пять штук. С водой было получше – бутылка уже казала дно, но воду, в конце концов, можно будет в туалете из крана налить и вскипятить в чайнике – не баре поди-ка, ничего с ними не случится. Спать тоже хотелось, но тут пока помогал держаться азарт – возможно, они в шаге от спасения, какой тут сон!

– Ну что, готов? – спросил Петр Леонидович на десятый раз проверявшего выставленные на излучателе настройки Олега.

– Готов, – выдохнул тот.

– На ком будем пробовать?

Инженер немного поколебался и направился к охраннику. Петр Леонидович едва заметно покачал головой, но ничего не сказал. Вот и выяснилось, кого меньше жалко. Ожидаемо, но царапнуло. Ага, а сам-то ты, господин моралист, окажись среди этих двоих близкий тебе человек, с кого бы начал? Вот то-то же.