Код Розы

Ирония судьбы – все ее друзья стали подозреваемыми, зато в своих врагах она могла быть совершенно уверена.

«Ну скорее же, – беззвучно умоляла беспомощная, стянутая холщовой рубахой Бетт в те бесконечные часы после обеда. – Приезжайте скорее».

Йорк

Маб чуть не выронила чайную ложечку.

– Куда мы должны отправиться?!

– В Клокуэлл, повидаться с Бетт. – Озла заметила, что другие посетители элегантной чайной уже оглядываются на них, и немудрено: две ухоженные дамы в пальто с широченными юбками, сшитых по лекалам «Нового стиля», уже полчаса сидят, злобно уставившись друг на дружку, и собачатся, потягивая чай. – Попробуй не выглядеть настолько взбешенной, ладно? На нас уже смотрят.

Маб оскалила все свои зубы в улыбке, не переставая яростно размешивать чай.

– В дурдом я не поеду, – процедила она.

– Ты готова бросить ее там просто потому, что тебе страшно? – Озла снова перешла на шепот, предварительно убедившись, что никто не проходит мимо их столика. – А если она в абсолютно здравом уме, а предатель, который предал Блетчли-Парк, – предал всех нас, работавших там, – разгуливает на свободе? Знаешь, дорогуша, это уже как-то слишком. – Озла смерила Маб испепеляющим взглядом. – Я знала, что ты бессердечная свинья, но не думала, что ты стала еще и трусихой.

– Да не в страхе дело, ты, легковесная графоманка из бульварного журнальчика! – Маб тоже зашептала. – Просто напоминаю, что самим фактом общения с ней мы, возможно, нарушим закон.

– Да, однако, позволив кому-то раскрыть тайну насчет нашей работы, мы тоже нарушим закон. – Озла подалась вперед: – Пусть я теперь и легковесная графоманка, но к своей присяге отношусь серьезно.

– Ты же не веришь, что кто-то в БП…

– Еще как верю. Помнишь, как меня вызвали к Тревису и обвинили, что я брала бумаги из Третьего корпуса? Я потом еще много жаловалась вам с Бетт.

(«И не надо забывать те открытые коробки из Четвертого корпуса…»)

Маб непроизвольно затеребила свое жемчужное ожерелье.

– Тогда надо доложить об этом кому-то повыше рангом. Кому-то, кто не связан с отделом Бетт.

– Никто нам не поверит, поскольку все считают, что Бетт свихнулась. Но мы-то годами жили рядом с ней и знаем ее лучше всех на свете. Увидимся с ней, – «Как это сделать – другой вопрос», – добавила про себя Озла, – тогда и поймем, сошла ли она с ума. И лжет она или нет.

– Допустим, мы решим, что она не лжет. И что дальше? – совсем тихо произнесла Маб.

Воцарилось долгое молчание.

– Что-нибудь придумаем. – Озла отодвинула чашку. – Возможно, мой крестный сумеет помочь, задействовать связи…

– Или можешь позвонить Филиппу, – предложила Маб. – Приятно, должно быть, когда у тебя в адресной книге сам будущий принц-консорт. Уж звякнуть-то ему стоит, хотя он и не удостоил тебя колечком с камушком…

– Если ты еще хоть раз помянешь Филиппа, – резко сказала Озла, – то я буду пихать эти жемчужины тебе в нос, пока не начнешь сморкаться перламутром, королева Маб!

– Знаешь, учитывая, что тебе хочется получить мою помощь, ты не очень-то стараешься расположить меня к себе.

– Я не хочу, чтобы ты помогла, стерва ты эдакая. Но я нуждаюсь в помощи. Нужна еще пара глаз, направленных на Бетт, чтобы понять, мелет она ерунду или говорит разумно. – Озла начала натягивать перчатки. – Завтра утром отсюда отходит поезд, который останавливается за две мили до Клокуэлла. Одиннадцать ноль пять. Я собираюсь на него сесть.

– Не рассчитывай, что я к тебе присоединюсь. – Маб наконец сдалась и взяла скон, затем потянулась к масленке.

– Никто и ни за что не стал бы рассчитывать на тебя, Маб. Может, хоть раз в жизни поведешь себя иначе? – Озла поднялась и добавила с медоточивой улыбкой: – Ну-ну, не намазывай столько масла, милочка. Береги талию! Ведь это все, что у тебя осталось.

Пять лет назад. Июнь 1942 года

Глава 40

ИЗ «БЛЕЯНЬЯ БЛЕТЧЛИ». ИЮНЬ 1942 ГОДА

Послушайте, спецы и прочие джентльмены, прекратите подглядывать в тот корпус, где гудят машины. Слухи, будто тамошние работницы иногда во время смены раздеваются до трусов, не имеют никакой основы!

– Готово!

Маб подумалось, что миг, когда на одной из «бомб» регистрируется истинная остановка, всегда ощущается как особенный. Все перепроверено, и барабаны встали не из-за ошибки. Это успех. Кто знает, что выдаст им очередная машинная дешифровка? Быть может, сведения настолько важные, что они отправятся прямиком на стол Черчиллю. С тех самых пор, как премьер-министр посетил Блетчли, Маб испытывала к нему определенно собственнические чувства. Он был не просто премьером Великобритании, а ее премьером.

– Снимай всё, – вздохнула Стивенс, и они с Маб принялись выдергивать провод за проводом из задней панели машины. – Жаль, что нам нельзя тоже все с себя снять.