– Теперь
Однако он предпочел сменить курс.
– А совершенно ли вы уверены, что он не переписывается со своими сестрами, находящимися в тылу врага? Кто знает, какие сведения он им сообщает. Особенно если иметь в виду, что его подружка имеет доступ к такому количеству важнейших разведывательных данных.
– Не болтайте вздор, сэр. – Озла на мгновение ощутила растрепанные волосы Филиппа у себя под рукой. И жесткую рыжеватую бороду, которую он отрастил на суше. – Он не переписывается с родственниками из Германии. И даже если бы переписывался, он понятия не имеет, что у меня есть доступ к разведданным. Он думает, что я перекладываю бумажки в какой-то унылой конторе.
– Да ну, признайтесь же, мисс Кендалл. Неужто вы ни разу и словечком не обмолвились ему, уютно положив голову рядышком на подушку?
– Нет никакой
– Обойдемся без непристойных намеков, – одновременно с ней произнес Тревис с отвращением на лице.
Полосатый пожал плечами без малейшей тени раскаяния:
– Но согласитесь, все это плохо смотрится. Правил она не соблюдает, как выкрасть документы, знает, крестному проболталась…
– Да нет же!
– …к тому же путается с чужаком, у которого вся семейка отпетые нацисты. Нам отдельно доложили, что она заходила в Третий корпус, где ей не следовало находиться…
«Неужели кто-то на меня донес? – с упавшим сердцем подумала Озла. – Но кто?»
– …и вдобавок еще и канадка!
– Как те канадцы, которые сейчас сражаются за Англию? – повысила голос Озла. – Вы этих канадцев имеете в виду?
– Говорите потише.
– Не буду. Я покинула Монреаль и вернулась в Британию, чтобы сражаться за эту страну. Я лгу всем, кого люблю, в том числе Филиппу, чтобы не нарушать Закон о государственной тайне. Я не позволю обзывать меня чужачкой и не потерплю, чтобы меня обвиняли в неблагонадежности. – Озла сжала кулаки вытянутых по швам рук. – Я никогда бы не позволила себе вынести папку с донесениями, поскольку это против всех правил и регламентов. Я не менее аккуратна и умна, чем любая другая служащая Блетчли-Парка.
Выражение их лиц оставалось скептическим. Для них она была одной из тех дурочек, у которых на уме лишь проказы и прекрасные принцы, – с какой стати верить хоть единому ее слову?
– Хотите доказать свою лояльность? – спросил наконец Полосатый. – В таком случае, я уверен, вы без возражений выдадите нам свою переписку с принцем Филиппом.
На мгновение Озла онемела от возмущения. Неужели это тоже предусмотрено присягой?
Судя по всему, да. Она резко кивнула, чувствуя, как к горлу подкатывает комок желчи. Полосатый выглядел удовлетворенным, однако Тревис предупреждающе поднял ладонь.
– Для БП будет лучше, если вы вообще порвете с этим парнем, – сказал он без обиняков. – Девушке с вашим доступом к важной информации непозволительны отношения с человеком, имеющим какие-либо связи с нацистами, пусть и очень опосредованные.
Озла ощутила тошноту. «Забирайте всё, – подумала она. – Ну же, не стесняйтесь, берите!» Две вещи делали ее счастливой после той разрушительной тьмы, в которую погрузило ее «Кафе де Пари»: Филипп, чьи объятия стали для нее чем-то вроде родного дома, и гордость за выполненную работу. Выходит, зря она надеялась, что после перехода на должность переводчицы ее наконец оценят и начнут воспринимать всерьез. Ее честное слово явно ничего здесь не значило. Невозможно поверить, что девушка вроде нее способна держать рот на замке в обществе своего парня, так что
– Понимаю, сэр, – выдавила она.
А что ей еще оставалось?
Из трубки раздался ликующий голос Филиппа:
– Я получил назначение, Оз! Младшим лейтенантом на «Уоллесе». Это всего лишь старенький миноносец типа «Шекспира», но когти показать сумеет, если что.
– Здорово! – заставила себя произнести Озла. Он не мог ей сказать, какие воды предстоит патрулировать его кораблю, но она уже догадывалась – недаром ведь перевела столько донесений о передвижениях вражеских судов. Вероятно, его направят в «Переулок вражеских подлодок», как нынче называли опасный проход между Ферт-оф-Фортом и Ширнессом…
– Отъезд через два дня. Может, у тебя получится заскочить в Лондон на прощальную вечеринку?
Озла зажмурилась. Пришлось дважды сглотнуть, прежде чем удалось ответить, но в трубке ее голос прозвучал весело и беззаботно.
– Я просто с ног валюсь от усталости, милый. Увидимся в следующий раз, ладно?