Код розенкрейцеров

Третьего мая Елена отправилась в школу, сгорая от нетерпения. Действительно ли с Выгоцким что-то случилось? Однако в классе никто ничего не знал. Шушукались о вечеринке, видимо, кто-то проговорился, Попов и Веретенников старались на нее не смотреть, однако Елене в данный момент было вовсе не до них, ее больше всего интересовало, достиг ли цели удар брата. Выгоцкий в классе почему-то отсутствовал.

– А где этот? – сквозь зубы спросила она Веретенникова, имея в виду Выгоцкого.

Тот пожал плечами, мол, не знаю, потом тихо зашептал:

– Ты, Ленка, на нас не обижайся. Пьяные, сама понимаешь, не соображали.

Она презрительно усмехнулась.

– Так уж и ничего?

– А может быть, ты желаешь шум поднять, – перешел в наступление Веретенников, – так ничего у тебя не получится. Тебе же хуже будет. Скажем, ты сама… Того… Разделась и вообще… Да и тебе нужна ли такая слава? Опозоришься. Вот остальные, – он кивнул в сторону Милки и Надьки, как ни в чем не бывало что-то оживленно обсуждавших, – молчать обещали. Милка ко мне вчера домой прибежала, – он хихикнул, – уж как умоляла… Чтоб не болтали, значит. А ты? Для чего? Не спорю, можешь попортить кровь. Но опять же…

Елена отошла от придурка. Злость вновь вскипела в ней. Каков мерзавец! Еще и шантажирует! Ну да ладно. Узнать бы, что случилось с Выгоцким? А может, вовсе ничего и не случилось, а то, что он не явился на занятия, – просто случайность, скажем, заболел.

Но после большой перемены стало ясно: что-то все-таки произошло. Перед самой переменой Веретенникова и Попова прямо с урока вызвали к директору, назад они не вернулись, в конце перемены в класс влетел парнишка из параллельного класса и заорал:

– Слыхали?! Ваших-то сейчас, Попа и этого жирного, «раковая шейка» увезла. Мусора их под ручки вывели.

– За что, почему?! – закричали все.

– Точно не знаю. Вроде этот долбак – Выгоцкий не то кого-то убил, не то его самого убили. – Мальчишка убежал, оставив потрясенный класс сидеть с разинутыми ртами.

Не успел начаться урок, как в класс вошел директор. Обычно добродушное лицо его на этот раз было строго, даже сурово, но сквозь суровость проглядывала плохо скрытая растерянность.

– Ребята, – после некоторой паузы начал он, – случилось весьма неприятное происшествие. Да! С вашим товарищем, одноклассником Сашей Выгоцким. Вчера днем… – он запнулся, – просто не знаю, как и сказать… – Он кашлянул: – Так вот, вчера днем ваш одноклассник Саша Выгоцкий играл у себя дома в шахматы с отцом. И тут, как говорят, ни с того ни с сего он взял со стола шахматную доску и ударил ею отца по голове.

– Проигрывал, наверное, – сказал кто-то с задней парты. – Обидно стало.

– Прекрати острить, Гаврилов, – повысил голос директор. – Если бы только это. Итак, он ударил отца доской по голове. Тот, естественно, не потерпел подобного гамбита. Одним словом, между отцом и сыном… как бы это сказать… произошла схватка. Отец вышел из нее победителем. Тогда младший Выгоцкий выскочил из комнаты, достал отцовский пистолет и, вернувшись, попытался прикончить родного батюшку. Выстрелил в него два раза.

– Попал? – вновь спросил любознательный Гаврилов.

– Попал, – вздохнул директор.

– Вот это да!

– К счастью, стреляет Выгоцкий скорее всего плохо, потому как он отстрелил отцу ухо. Однако Выгоцкий-старший, несмотря на ранение, не потерял боеспособности.

– Еще бы. Фронтовик! – прокомментировал все тот же Гаврилов.

– Вот-вот. И тут вашему однокласснику пришлось плохо. Короче говоря, он в бессознательном состоянии отправлен в городскую больницу. На нем, как говорят очевидцы, места живого нет, ребра переломаны, сломана также рука, голова, говорят, всмятку. Отец лупцевал его стулом, а когда стул сломался, ножкой. Так что можете себе представить…

– У Выгоцких мебель из Германии, трофейная, – заметил осведомленный Гаврилов.

– Все-то ты, Гаврилов, знаешь! – делано изумился директор. – А вот не знаешь ли ты, чем объяснить столь странное поведение твоего товарища?

– Вы же сами сказали, он в шахматы проиграл.

– Но разве это повод для драки с отцом, тем более для стрельбы в него? Тут, как предполагает милиция, другое. Первого мая Выгоцкий и некоторые ваши товарищи, так сказать, встречали лучший день весны. Выпили, конечно. И это комсомольцы! Отсюда все и пошло. Юный организм, не привыкший к испытанию алкоголем, перенес своего рода шок.

– Он с отцом играл в пьяном виде, что ли? – полюбопытствовал Гаврилов.

– Не в пьяном, а с похмелья. А в состоянии похмелья чувства обостряются, – со знанием дела объяснил директор. – Угнетенное состояние психики может привести к трагедии, как вот в данном случае. Ваши товарищи Попов и Веретенников отправились в милицию давать показания. У меня, конечно, тоже будут крупные неприятности, – он махнул рукой, смиряясь с неизбежным. – Вот, ребята, урок вам. Не пейте!