Код розенкрейцеров

– Можешь смело отправляться к нему домой, – сказал вечером Станислав, – зачет он тебе поставит. Конечно, нам с тобой придется проделать некоторые процедуры.

– При помощи ремня?

– Возможно. Этот твой профессор – личность в общем-то довольно одиозная. Повлиять на него не составит труда. И вот что я подумал. Тебе необходимо сблизиться с ним.

– Как это? Он же старик!

– Не в том смысле. Он действительно старик, но старик очень богатый. Ты завтра отправишься к нему и сама в этом убедишься. Дальше я пока ничего рассказывать не стану.

– Но анатомию я сдам?

– Сказал, не волнуйся. Однако сегодняшний визит в ваш институт оказался довольно интересным.

– Чем же?

– Труп. В анатомичке. Оказывается, мертвые тоже несут некоторую информацию. И, обладая определенными способностями, можно ее воспринять.

– Ерунда какая-то. Как может мертвец нести информацию? Ведь мозг у него не работает, да у этого чучела и мозг-то изъят.

– Не знаю. Важно то, что информация идет от него, а уж каким образом, пускай дознаются ученые. – Станислав иронически усмехнулся.

– А ловко ты соврал насчет двоюродного брата. Кстати, как это тебе пришло в голову?

– Да очень просто. Я же тебе говорю: мертвый посылал информацию. Он на самом деле двоюродный брат, только не мой, а его.

– Кого его?!

– Профессора твоего.

– Чего ты несешь?!

– Ладно, оставим пока этот разговор. Сходи к нему, оглядись, войди в доверие.

Известно было, что Максаков никого на порог не пускает, поэтому Елена чувствовала себя не в своей тарелке, когда поднималась по лестнице, ведущей в квартиру профессора. На звонок долго никто не открывал, но за дверью слышалась возня. Похоже, ее долго изучали в дверной глазок. Наконец защелкали многочисленные запоры, и в дверном проеме показалась голова Максакова.

– Что вам угодно?

– Профессор, я пришла… Мне нужно… – она замолчала, опасаясь получить ядовитую отповедь.

– А-а, Донская, – наконец узнал ее Максаков. – Хотите отчитаться по темам? Помню-помню. Как же. Ведь я сам вам назначил. Конечно, проходите.

Крайне удивленная Елена перешагнула порог. Как понять это «назначил»? Ведь никакого предварительного разговора не было. Неужели «работа» Станислава?

– Конечно, конечно… – суетился Максаков, который сейчас был совершенно не похож на неприступного сухаря, каким она привыкла видеть его на занятиях.

И все равно неуверенность не покидала Елену. Она нервно вертела в руках тетради с конспектами, подозревая, что ласковость профессора – просто-напросто маска и истинное лицо не замедлит проявиться.

Просторная комната, куда Максаков провел свою гостью, была от пола до потолка увешана картинами. Кроме того, здесь имелось много книг, стол и диван, застеленный клетчатым пледом.

– Садитесь, пожалуйста, – все так же вежливо и даже подобострастно сказал Максаков, – я сейчас чайку… – И он вышел.

Елена огляделась. В комнате полутемно, на письменном столе неяркая лампа с зеленым абажуром. Картины казались просто черными пятнами на стенах, лишь кое-где поблескивала позолота рам.

Вошел Максаков, держа в руках чайную чашку на блюдце и вазочку с подозрительными на вид конфетами-подушечками.

– Угощайтесь, – почти умоляюще произнес он, – я очень прошу!

Елена взяла блюдце, отхлебнула из чашки. Чай был донельзя жидкий.

– Конфетки тоже… – продолжал лепетать профессор, – кушайте-кушайте, голубушка.

– Валериан Афанасьевич, – начала Елена, решительно отставив блюдце в сторону, – я хочу сдать вам темы. Остеология зачтена, синдесмология тоже, но по другим темам, в частности по миологии, у меня задолженности. Я бы хотела…

– Что вы, что вы! – всплеснул руками Максаков, и голос его задрожал, словно он собирался заплакать. – Разве можно забивать такую прелестную головку разной ерундой.

Елена опешила: «Вот оно! Начинается. Сейчас начнет издеваться».

– И не думайте, – продолжал чирикать Максаков, – считайте, что вы уже все сдали.

– Да как же?..

– Ни-ни! И ни слова больше о гадкой анатомии.

– А если так, нельзя ли получить зачет?

– Да ради бога.

Не веря в удачу, Елена протянула Максакову зачетку.

Тот близоруко разглядывал ее, словно не решаясь на действие, потом странно встряхнул головой, словно отгонял надоедливую муху.

«Значит, все же он издевается», – с тоской решила Елена.

Но Максаков вовсе не издевался. Он отложил зачетку, сходил за авторучкой и медленно, словно через силу, нацарапал: «Зачтено» – и расписался.

Елена смотрела на это действо, разинув от неожиданности рот, а Максаков, словно выполнив тяжелую работу, отер с лица пот и с улыбкой взглянул на девушку.

– Вот и все, – весело сказал он. – А вы говорите: задолженности.

Елена только кивнула.