Код от чужой жизни

Он презрительно усмехнулся, затем сплюнул себе под ноги и добавил:

– Может, уберешь? Так и быть, я дам тебе денег на новую швабру.

Рита молчала, с мрачным интересом разглядывая Глеба. Он сжал кулаки и прорычал:

– Я ненавижу тебя. Ненавижу все – твои наглые глаза, твою фальшивую ухмылку, твой голос. Ты не должна быть здесь, в этом кабинете. Твое место у помойного ведра. Твое и таких, как ты.

Корбан едва заметно усмехнулся. Рита молчала, продолжая разглядывать Глеба.

– Из-за таких выскочек, как ты, – процедил он, – я вынужден зубами выгрызать себе право на успех.

Рита и на это ничего не сказала. Тогда Глеб усмехнулся и презрительно проговорил:

– А теперь я уйду. И не пробуй меня остановить, стерва.

Глеб Черных шагнул к двери, но Корбан преградил ему путь. Несколько секунд они стояли друг напротив друга – спокойный, как скала, Корбан и побагровевший от ярости Глеб. Потом Глеб повернул голову к Рите и прорычал:

– Это незаконно! Ты ничего не сможешь мне сделать!

– Ошибаешься, – спокойно возразила Рита. – Я могу разрушить твою жизнь. И это будет справедливо. Ты ведь хотел разрушить мою?

Глеб молчал, угрюмо и недоверчиво глядя на Риту.

– Я знаю про твою прошлогоднюю аферу с деривативами, – сказала она. – Знаю, как ты выманил у страховых компаний пять миллионов долларов минувшей зимой. Знаю про твои кредиты, которые ты, конечно же, не собираешься возвращать. Этого хватит, чтобы навсегда отлучить тебя от кормушки.

Глеб обратил искаженное злобой лицо к Корбану.

– Ты! – хрипло выдохнул он.

Тот пожал плечами и проговорил с кривой ухмылкой:

– Маргарита Алексеевна сделала мне предложение, от которого я не смог отказаться. Мы с ней теперь партнеры.

Глеб долго молчал, тяжело дыша и с ненавистью глядя на Риту, потом глухо проговорил:

– Чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты помог мне возглавить компанию, – сказала Рита.

Багровое лицо Глеба вытянулось от изумления.

– «Витанову»? – пробормотал он, не поверив своим ушам.

– Да, – сказала Рита.

– Но… как?

– У меня есть кое-какие идеи на этот счет, – сказала Рита. – Но мне нужны союзники. Ты согласен стать одним из них?

– А… как же Артем? – растерянно произнес Глеб.

По лицу Риты пробежала тень.

– Человек, который спит с женой свого брата? – Она усмехнулась уголками губ. – Нет. Он нам не нужен. Кажется, он уходит в реальный сектор? Вот и пусть себе идет.

– Но он может…

– Ничего он не сможет, – оборвала Рита. – Я об этом позабочусь. Так ты станешь моим союзником? Или предпочитаешь сдохнуть в нищете?

Глеб тяжело вздохнул и пробормотал:

– Я буду… Буду твоим союзником.

– Вашим, – сказал Корбан. И подчеркнул: – Вашим союзником.

– Вашим, – послушно буркнул Глеб.

– Хорошо. – Рита тронула пальцами лоб и устало произнесла: – А теперь – пошел прочь. Когда понадобишься – вызову.

Глеб повернулся и вышел из кабинета.

– Маргарита Алексеевна, – заговорил Корбан, – вы не спрашивали – я не рассказывал. Но если вам интересно… Те фотографии… ну, на которых Артем и Лика… они постановочные.

– Что? – то ли не поняла, то ли не расслышала Рита.

– Это идея Глеба Геннадьевича, – сказал Корбан. – Черных хотел подставить Артема, чтобы отвести подозрение от себя. И у него это получилось.

9

Рита шла по вечерней заснеженной улице, и ей казалось, что она задыхается. Мимо витрин с наряженными новогодними елками, мимо окон уютных кафе, мимо деревьев, украшенных голубыми фонариками гирлянд. Норковая шубка ее была расстегнута, но Рита не чувствовала холода. Ветер холодил заплаканные, раскрасневшиеся глаза. Сумятица мыслей не давала ей сосредоточиться, и она чувствовала себя так, будто заблудилась в темном лесу и никак не могла найти выход.

Она шла и шла, не зная, куда идет. И шла так, пока вдруг не обнаружила, что стоит у здания вокзала.

Она остановилась как вкопанная, в замешательстве глядя на это здание. Почему ноги привели ее сюда? Наверное, потому, что это то самое место, откуда все начиналось – тогда, два с половиной месяца назад. Новая жизнь. Светлое будущее. Вон из-за памятника Ленину торчит крыша бежевой пятиэтажки, откуда ее выгнали.

Рита вдруг вспомнила, что теперь она богата и что при желании могла бы купить всю эту пятиэтажку со всеми ее проклятыми жильцами. …Но счастлива ли она теперь? Счастливы ли ее дети? Рита постаралась припомнить, когда в последний раз беседовала с детьми… И не смогла.

Конечно, с горечью подумала она. У них ведь теперь есть няньки. Есть репетиторы, которые обучают их языкам и готовят к поступлению в престижные частные школы. Уже пришли приглашения из английского Итон-колледжа и швейцарского Institute Le Rosey. А что потом? Кембридж, Гарвард, Оксфорд, Йель? И вся их жизнь пройдет мимо нее, Риты, потому что они будут далеко, за тысячи километров от нее, и она будет видеть их только во время каникул и по праздникам. А где будет она сама? Так ли свободна она будет, как мечтала? И свободна от кого? От детей? От самой себя?