Код лихорадки

Это было утро накануне большого дня, первой отправкой в лабиринт. Сорок мальчиков из группы А выстроились вдоль стен коридора, готовые к последнему медицинскому осмотру. Ньют, Минхо, Алби, Галли — все мальчики, с которыми Томас познакомился за последние несколько лет своей жизни, будут частью этой группы. Санитары ходили вперед и назад по коридору, готовя их ко входу в медицинские кабинеты — измеряли температуру, кровяное давление, проверяли глаза, языки.

«Да, я вижу его», — ответил Томас. Он и Тереза были там по просьбе канцлера Андерсона, наблюдать и оказывать моральную поддержку. Но все, что он чувствовал, была тяжелая, тяжелая грусть при прощании, и он молчал с тех пор, как пришел.

Минхо был примерно десятым парнем в строю от того места, где стояли они с Терезой, и все утро нервничал. Но теперь все обернулось еще хуже — его тело напомнило Томасу взведенный курок пистолета, мышцы напряглись, как будто он вот-вот начнет действовать.

«Чувак, — сказал Томас. — Он ни за что не попробует снова. Правильно?»

Хотя было много вещей, которые могли расстроить их друга. Внутри медицинских кабинетов, хорошо видимые с их места в коридоре, над каждой кроватью висели угрожающие устройства — они были похожи на маски роботов, металлические и полные проводов и трубок. Томас предположил, что они должны были захватить все мыслимые типы измерений зоны поражения, фундамент, на котором они могли бы изучать прогресс в испытаниях лабиринта.

«Следуй за мной», — сказала Тереза. Она оттолкнулась от стены и подошла к Минхо. Томас следовал за ней по пятам. В ней чувствовалась властность, поэтому медработники едва взглянули в ее сторону. Подойдя к Минхо, она остановилась и положила руку ему на плечо. Он вздрогнул, и на мгновение Томасу показалось, что он действительно может ударить, но затем его глаза встретились с ее глазами, и волна спокойствия, казалось, захлестнула его, расслабляя мышцы, когда она текла по его телу. К удивлению Томаса, в глазах мальчика появились слезы.

— Все в порядке, — сказала ему Тереза. — Не усугубляй ситуацию, сражаясь с ними. Внутри лабиринта все будет в порядке. Вот увидишь.

— Разве ты не пойдешь с нами? — спросил Минхо.

Ответ застал Томаса и Терезу врасплох.

— Э-э… ну… —   пробормотала Тереза.

— Пока нет, — быстро вставил Томас, оставив все как есть. Надеясь, что его друзья не станут копать дальше.

Лицо Минхо снова вспыхнуло гневом, но на этот раз оно застыло твердо.

— Серьезно? Так ты говоришь мне не драться с ними? Ты точно не против нас? Что именно ты здесь делаешь, Томас? Я не вижу, чтобы тебя тыкали и толкали, как скотину.

Алби, стоявший всего в нескольких футах дальше по коридору, обернулся и посмотрел на Троицу.

— Да, — сказал он. — Если хочешь знать мое мнение, он прав. Ты просто собираешься бросить нас в большой эксперимент, а потом вернуться в свою постель и расслабиться? Вы когда-нибудь собирались нам рассказать? Или просто дай нам думать, что ты войдешь, а там, Сюрприз!

Томас понятия не имел, что сказать. Ему удалось убедить себя, что он такой же, как и его друзья. Что их не волнует, что его разлучили, что у него другие обязанности, в отличии от них. Как он мог думать, что это не будет иметь значения? Что все не пойдет наперекосяк?

— Что? Забыли сценарий, которому вы должны следовать? — спросил Алби. — Или ты просто боишься расстроить своих приятелей? — Он кивнул в сторону врачей и медсестер, которые продолжали свою работу, как ни в чем не бывало.

— Ребята, — сказала Тереза, наконец обретя дар речи. — Мы ничем не отличаемся от других — мы просто делаем то, что они просят.

— Говори все, что тебе нравится, — ответил Алби. Он скрестил руки на груди и прислонился к стене, глядя в другую сторону. Понятно, что они были на взводе.

А потом правда стала ясна как день. Друзья Томаса отправлялись в лабиринт, а он нет. Он не знал, будет ли он отправлен когда-либо. Он отличался от своих друзей, и никто не мог больше игнорировать это. Они стояли, прислонившись спиной к стене, и некоторые смотрели на него так, словно он знал об этом все время. Как будто он им лгал. Даже Ньют, стоявший в конце очереди, посмотрел на Томаса, и лицо его исказилось от гнева.

Томас был полностью подавлен.

Минхо ничего не сказал, но свирепый взгляд свернувшейся змеи вернулся. Гнев, страх, тревога по поводу того, что они чувствовали, вот что означала эта новая перемена — Томас это понимал. И он был идеальным виновником.

Минхо сбросил руку Терезы со своего плеча.

— Алби прав, — сказал он. — Я пытался и пытаюсь довериться вам, ребята. Решил, что вы сможете нам помочь. Но теперь ясно, что вы делали. Вы помогали им все это время. Все дело в том, чтобы приготовиться сделать это с нами, не так ли? — Он дважды стукнул себя в грудь, подчеркивая слова.

— Минхо, послушай… —   начала Тереза.

— Убирайся с глаз моих! — закричал Минхо.