Код имплементации: 40. Часть 2

– Повторяю. Остановись. Тебе потом будет стыдно, – в голосе появилась жесткость. – Фокус, выгружай план производства ремонтных работ. Авдей, ты остаешься на пульте, подгружай техзадание на ремонт обшивки «Тарасу». Резников, ты ему в помощь. Я на манипулятор, проверяю визиры, локаторы, курсоуказатели, внешнее обрудование пеленг-системы. Ираль со мной на управление шлюпкой. Василий идет в камеру гиперсна, на час, я сбрасываю настройки… Потом сменишь Авдеева. Кир, тебе тоже надо отдохнуть.

– А чего не я в манипулятор? Это же мой участок работы, – Крыж помрачнел.

– Потому что тебе потом отладку делать, а ты на ногах вторые сутки.

– Ну, стимуляторы вроде никто не отменял… Вколи мне пару кубиков, и я еще сутки порхать буду… как бабочка.

– Ты и так на людей кидаешься… как бабочка, – Артем предостерегающе поднял руку: – Все. Спорить, давай, не будем.

Он хлопнул айтишника по плечу, подтолкнул клириканца к выходу.

По дороге к стыковочным шлюзам, настроил камеры гиперсна, поставил в режим готовности.

Ираль озадаченно хмурился:

– Что с Крыжем? – спросил, наконец.

Пауков неопределенно махнул рукой. Ираль покосился на него, уточнило:

– Я что, что-то неправильно сделал?

– Все так, друг Ираль. Все так.

Пауков только головой покачал – откуда он знает, что за муха укусила друга. Но больно очевидно, что связана она с Натальей Фатеевой.

Глава 11. Тучи сгущаются

1

Ульяна отвела Наташу на камбуз, усадила за стол. Пока суетилась и заваривала чай, исподтишка поглядывала на подругу: та крутила в руках пустую кружку, растерянно смотрела перед собой. Вздохнула. Под потолком уже кружился аромат мяты, ромашки и лайма, смешивался поселившейся тут тревогой, оседал на ресницах непрошенным смущением. Ульяна поставила чайник на стол, по домашней привычке укутала полотенцем. Сама устроилась напротив притихшей подруги, подперла голову кулаком

Помолчала.

– Ты как? – спросила, наконец.

Пододвинула к себе кружки, разлила горячий напиток.

– Нормально, – Наташка неопределенно пожала плечами, отвернулась.

Ульяна медлила. Видела, что с подругой что-то творится, но не хотела давить из нее признания и откровенность. Совсем не всегда лучше рассказать о том, что на душе. Иногда об этом лучше помолчать. Вдвоем.

Вздохнула, сделала маленький глоток. Такой чай заваривала мама, смешивала зеленый и травы. Еще она добавляла ложку меда и растирала веточку лимонника. Но ни того, ни другого на корабле не нашлось. Но все равно этот чай пах домом. И Ульяне стало нестерпимо жаль себя. Что не может поплакаться в мамино плечо. Не может почувствовать ее тепло и заботу. Что пришлось так быстро и стремительно взрослеть.

Наташка отрешенно разглядывала пар, клубившийся над поверхностью, кусала губы.

– Ты напугалась, да?

Подруга откинулась на спинку стула, закрыла глаза рукой:

– Да. Сама не ожидала, что это так всплывет… Понимаешь, я однажды чуть не погибла в аварии. Мне тогда семь лет было, ехала с родителями школьной подружки с ее дня рождения. Меня завозили домой. Надо было проехать что-то около одного квартала. Дядя Коля… Он веселей такой был, все шутил, считал, через сколько лет Таньку замуж выдавать будет. Он отвлекся, и нас выбросило на встречную… А там грузовик… Он с превышением скорости ехал, груз сдать торопился… Тетя Ира и дядя Коля на месте погибли. Танька, подружка моя – в реанимации. У меня ни царапины, – она замолчала. Пальцы до белизны вцепились в кружку, по щекам, собираясь кривыми дорожками, текли слезы, падали на синий дендрогаль комбинезона. Натка порывисто вытерла щеки. – Я с тех пор боюсь вообще весь транспорт. До икоты. Институт выбирала рядом с домом, чтобы можно было пешком ходить.

– А как же ты в Академию Космофлота рискнула поступить? – Ульяна растерялась.

Наташка мрачно выдохнула, убрала с лица волосы:

– Из любопытства. Очень уж рекрутер был убедительным… И еще. Надоело бояться.

Ульяна недоверчиво задумалась:

– Слушай, а ведь в личном деле не было ничего такого. Ни про аварию, ни про фобии.

– А с чего бы оно там оказалось? Танька же не родственница мне была. На меня в больнице даже карту не заводили. Осмотрели в приемном покое и отпустили домой, – она неожиданно склонилась к центру стола, притянула запястье Ульяны к себе. Прошептала горячечным шепотом: – Когда машину дяди Коли крутило-вертело по дороге, у меня перед глазами расстелилась звездная карта. И в центре ее – черная, глухая червоточина в белесой пене… Улька, мне эта карта с червоточиной всю жизнь снится, я ее с закрытыми глазами нарисовать могу.

– И что?

– А то, что это сегодняшние звезды, сегодняшняя карта маршрута. И червоточина – сегодняшний войд, через который мы не прошли. Тогда, двенадцать лет назад, я видела эту аварию! Понимаешь?!

Ульяна почесала бровь, пожала плечами:

– Слушай, ну, в таких ситуациях всякое бывает… Стресс все-таки.