Код бикини (СИ)

- Дурак ты, - надулась Мила. - Сегодня все расписные ходят. У тебя самого вон якорь на запястье. А на моем ангельском тельце пока нет ни единой точечки. Мне просто интересно, как вообще все это началось.

- Люди татуировали себя всегда, - Сима с видимым удовольствием глотнула коньяка и откинулась на подушку. - По крайней мере, во все времена существовали закрытые группы, для которых татуировки имели особое, ритуальное значение. Но время от времени мода на тату вспыхивала с особой силой и становилась общим достоянием. Я сейчас говорю не про нынешний бум, а про тот, который начался полтораста лет назад, в середине девятнадцатого века.

- Где?

- Как известно, все самое путное и самое скверное в мире всегда затевают немцы. Пусть даже и в Америке. Этого звали Мартин Хильдебрандт. Он приплыл в Нью-Йорк и открыл, как бы теперь сказали, татушный салон. Нельзя сказать, что это имело очень уж большое отношение к искусству. Просто он вовремя сообразил, как еще можно заработать на гражданской войне. Его клиентами были солдаты и матросы. Мартина не волновало, за кого они дрались - за Юг или за Север - он с усердием колол якорьки, пальмы и сисястые женские фигурки любому желающему. Но в душе он все же оставался художником и в отсутствие клиентов осваивал более сложные сюжеты. Практиковался он на своей дочери Норе, любезно предоставившей папаше в качестве холста свое немалое тело. Когда на дочурке буквально не осталось живого места, он решил показывать ее за деньги в цирке Барнума.

Как известно, разрекламировать все мало-мальски стоящее, а заодно и раздуть слона из любой мухи лучше всех умеют американцы. Мартин с Норой соорудили на скорую руку легенду о том, что она попала в плен к индейцам, и ее целый год насильно татуировали, подвешивая на дереве. Для пущего колорита они утверждали, что к ней приложил руку сам Сидящий Бык - популярнейший в те времена духовный вождь индейцев племени сиу, до последнего сражавшийся с 'белыми волками'. В итоге не Мартин, а именно Нора Хильдебрандт стала знаменитостью конца девятнадцатого века и первой американской тату-моделью.

Конечно, люди кололи изображения на коже еще до нашей эры. Однако настоящим искусством татуировку сделали не полинезийцы, которых принято считать ее прародителями, не древние египтяне, изображавшие на теле своих зверобогов и даже не ацтеки, преуспевшие в сложных ритуальных рисунках. И уж тем более - не североамериканские индейцы со своими примитивными тотемами, от которых оттолкнулся ушлый парень Хильдебрандт. Как известно, доводить начатое до совершенства лучше всех умеют японцы. Именно они владели и владеют величайшей в мире, никогда не прерывавшейся традицией татуировки. И тату-бум, начавшийся в Америке, невольно напомнил об этом всему свету. Японская татуировка стала популярной среди европейской знати. Влияния моды не избежал даже тогдашний российский император Николай Второй. Кстати, недавний наш полуправитель - тот, который это самое Сколково затеял, удивительно на него похож. Те же припухшие веки, томный олений взгляд, слабая линия губ, подбитые конским волосом плечи... Не удивлюсь, если этот любитель битлов и 'Дип перпл' в юные годы в виде протеста против респектабельного уклада профессорской семьи где-нибудь в паху выколол вульгарную грудастую красотку...

Ну да бог с ним, с Димоном. Так вот, Николай Второй, еще цесаревичем, путешествовал по миру и, приехав в Японию, страстно возжелал сделать себе настоящую ирэдзуми. Только не учел, что визита к знаменитым мастерам, таким как Хоритоси или Хоритама, в Японии надо дожидаться лет эдак пятнадцать. Там когда у мастера рождается сын, к нему сразу начинают в очередь записываться. И даже для Николая никто не стал делать исключения. Однако, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. В Оцу на него напал с саблей полоумный полицейский - потомственный самурай. Цесаревич отделался царапиной, но тем больше было возможностей для скандала. На следующий день японский император лично приехал из Токио, чтобы принести свои извинения наследнику российского престола и, уж конечно, никак не мог отказать ему в просьбе организовать без очереди визит к лучшему японскому татушнику. В результате, Николаша заполучил шикарного оранжевого дракона во всю спину. Когда о приобретении наследника узнали при дворе, среди вельмож началась повальная мода на восточные орнаменты и иероглифы на теле. Спрос был так велик, что в Петербурге открылся первый в России салон художественной татуировки.

Тату увлеклись настолько, что изобрели, как бы сегодня сказали, полную чернуху - пулеметные пули, начиненные специальными чернилами. Пробивая солдатские тела, пули наносили на кожу вокруг раны несмываемый ореол. Считая после боя трупы врагов, татуированные столь оригинальным способом, офицеры могли анализировать уровень меткости своих пулеметчиков.