Кочевая жизнь в Сибири

А. С. Бикмор[73] в «American Journal of Science» за май 1868 года пишет про этот любопытный обычай коряков, что наказание предназначено для того, чтобы проверить «способность молодого человека противостоять жизненным невзгодам», но я бы возразил, что жизненные невзгоды обычно не приходят в таком виде и что хлестать человека по спине розгами – это очень странный способом подготовки его к будущим несчастьям.

Каков бы ни был мотив, он, безусловно, является посягательством на общепризнанные прерогативы сильного пола и должен быть отвергнут всеми коряками, которые выступают за мужское превосходство. Иначе, не успеют они опомниться, как у них будет Ассоциация женского избирательного права, а женщины-лекторы будут ездить от стойбища к стойбищу, призывая заменить безобидные ивовые розги на кистени и дубинки и протестуя против тирании, которая не позволяет им заниматься этим захватывающим развлечением по крайней мере три раза в неделю.[74]

По окончании церемонии мы перебрались в соседнюю ярангу и, выйдя на свежий воздух, увидели несколько коряков, что-то кричащих и шатающихся в глубокой стадии опьянения – празднующих, я полагаю, счастливое событие, которое только что произошло. Я знал, что во всей северной Камчатке нет ни капли спиртного, и вообще ничего, из чего его можно было сделать, так что для меня было загадкой, как им удалось так внезапно, основательно, безнадежно и бесспорно напиться. Даже в салунах Дикого Запада нельзя было найти более достойный образец пьяного человечества, чем тот, что был перед нами. Это впечатляющее вещество, каким бы оно ни было, действовало столь же быстро и эффективно, как любой «спотыкач» или «огненная вода», известные современной цивилизации. После расспросов мы, к нашему удивлению, узнали, что они ели разновидность растения, у нас вульгарно называемую поганкой. В Сибири есть особый гриб этого класса, известный туземцам как «мухомор», и так как он обладает активными опьяняющими свойствами, он используется в качестве стимулятора почти всеми сибирскими племенами. В больших количествах это сильный наркотический яд, но в малых дозах он производит все эффекты алкоголя. Однако его постоянное употребление полностью разрушает нервную систему, и его продажа русскими торговцами туземцам по русским законам считается уголовным преступлением. Несмотря на все запреты, эта торговля всё ещё тайно ведётся, и я видел меха, стоимостью двадцать долларов, купленные всего за один-единственный гриб. Коряки собирали бы его сами, но он растёт только в лесах и не встречается в бесплодной тундре, по которой они кочуют, так что они вынуждены большей частью покупать их по огромным ценам у русских торговцев. Это может показаться странным для американского уха, но приглашение, которым дружелюбный коряк приглашает своего друга, звучит не «Заходи, выпьем!», а «Может, зайдёшь? – съедим поганку!» – не очень заманчивое предложение для цивилизованного пьяницы, но действует магически на беспутного коряка. Поскольку предложение этих поганок отнюдь не превышает спрос, коряки приложили немало усилий к тому, чтобы экономить драгоценный стимулятор и сделать его как можно более эффективным. Иногда в большой компании возникает настоятельная необходимость, чтобы все напились вместе и одновременно, но для этого у них есть только одна поганка. Описание того, каким образом эта группа напивается коллективно и индивидуально с помощью одного гриба и остается пьяной в течение недели, любопытный читатель может найти в уже упомянутом «Гражданине мира» О. Голдсмита, письмо 32. Но надо сказать, однако, что эта ужасная практика почти полностью ограничивается поселениями коряков Пенжинского залива – самой захудалой и деградировавшей части всего племени. Может быть, среди кочующих туземцев она и распространена в какой-то степени, но я слышал только об одном таком случае за пределами поселений Пенжинского залива.