Кочевая жизнь в Сибири

Это было моё первое путешествие на оленях, и я был несколько разочарован, обнаружив, что это не совсем то, что я видел в мои юношеские годы в книжках про странствия на картинках скачущих лапландских оленей. Тут тоже были олени, но это были не те идеальные олени из детских фантазий, и я чувствовал смутное чувство обиды, что энергичных и быстроногих скакунов моего мальчишеского воображения подменили этими неуклюжими и неловкими животными. Их рысь была нескладной и тяжелой, они низко держали головы, а их прерывистое дыхание и разинутые рты постоянно наводили на мысль об их полном изнеможении и возбуждали скорее жалость к их усилиям, чем восхищение скоростью, которую они действительно демонстрировали. Идеальный олень моего детства никогда бы не унизился до того, чтобы бегать с разинутым ртом! Когда я узнал впоследствии, что они вынуждены дышать ртом из-за быстрого намерзания инея в ноздрях, я перестал опасаться, что они выдохнутся, но не изменил моего убеждения, что мой идеальный олень был бесконечно совершеннее реального животного с эстетической точки зрения. Я не мог не признать, однако, исключительную ценность северного оленя для путешествующих. Кроме того, что он переносит их с места на место, он снабжает их одеждой, пищей и материалом для их жилищ, его рога служат всякого рода инструментами, из его сухожилий делаются нитки, кости его, пропитанные тюленьим жиром служат топливом, его внутренности, очищенные и наполненные жиром, употребляются в пищу, как и его кровь, смешанная с содержимым его желудка, становится маньяллой, его мозг и язык считаются изысканным деликатесом, из шкуры с его ног шьют обувь, и, наконец, всё его тело приносят в жертву корякским богам, дарующим все духовные и мирские блага. Трудно найти другое животное, которое занимало бы столь важное место в жизни любого сообщества людей, как северный олень в быту и домашнем хозяйстве сибирских коряков. Сейчас я не могу вспомнить ни одного, который обеспечивал бы даже четыре основных потребности: пищу, одежду, кров и транспорт. Странно, однако, что сибирские туземцы – единственные, насколько мне известно, из тех, кто когда-либо одомашнивал северного оленя, кроме лапландцев, которые никогда не употребляют его молока. Я не могу себе представить, почему они пренебрегают столь важным продуктом питания, тогда как все остальные части тела оленя используются с какой-то пользой. Известно также, что оленье молоко не использует ни одно из четырёх великих кочевых племён Северо-Восточной Сибири – коряки, чукчи, тунгусы и ламуты.