Книга вторая. Как я был волком

— Разве разное? А-а, ты про левый-правый? Сами выбирают, исходя из дружеских связей или количества. Когда кого-то больше, там чаще остаются без жен. Перейдем к местам имения?

Я вынул новый козырь, чтоб занять властителя, когда предыдущий будет бит:

— Что по-вашему значит «альфа и омега» из начала вашей речи?

— А по-твоему? — насторожился Фрист.

— Сначала хочу выслушать вашу версию.

— Подожди. Если спросил, то знаешь значение?!

По-прежнему облокачиваясь на стену у окна, я пожал плечами. Дескать, жду ответа.

— Ничего не значит, — буркнул Фрист. — Старинная священная формула. Типа предваряющего заклятья к божественной речи.

— Альфа — первая буква еще одного шифра. — Я двинулся от стены к трону. — Омега — последняя. Смысл вашего заявления: «Я — первый и последний».

— Смысл мне и так был понятен… — Фрист задумался. — Этот шифр тоже знаешь?

— Выборочно.

— Нарисуй альфу.

Не жалко. Нарисовал на дощечке сразу вместе с омегой.

— А это омега.

— Между ними спрятана вся Вселенная?

— Можно сказать и так.

Романтик он, однако. Или философ. Или книжек умных начитался. Действительно, буквами от первой до последней можно описать всё. Осталась мелочь: узнать это всё.

Лоб Фриста собрался вертикальными морщинами. В глазах бесилась мысль. Хозяин поймал неуемную мысль за хвост… и спрятал подальше.

— А ведь ты не простой ровз.

— Тогда очень глупый, если так легко выбалтываю величайшие тайны.

— Потому что молодой.

Хотелось сказать резкость, но я передумал. Вместо этого, отойдя к окну, сообщил:

— Молодой организм хочет кушать.

По хлопку повелителя Миледа и Тида прибежали за столиком с красками. Руки протянули, но взять не успели.

— Стоять! — Фрист резко поднялся и обошел кругом каждую из застывших служанок.

Девушки прятали взоры и теребили пальцы.

— Принесите поесть, а потом — танец для меня и моего странного гостя.

Он обернулся ко мне:

— Столько времени потеряно. Жаль. Ничего не успеем. Даже руки опускаются что-то начинать.

— О чем вы думали минуту назад? — прямо спросил я.

— Я? — по-детски переспросил Фрист. — Ты и мысли читаешь?

Неплохо бы сблефовать, но раскусит сразу.

— Только лица. Итак, что надумали нехорошего? Я видел.

Старик рассмеялся:

— Ничего не скроешь. Пришла безнадежная идея вместо тебя отпустить другого. Глупо, конечно. Но так жаль расставаться со знающим собеседником.

На подоконнике перед нами накрыли шикарный стол. Отметил что из новеньких не видно Геды, но примелькавшаяся за сегодня тройка, как уже понимаю, не единственная. Дворец большой, дел много, и сменяться иногда надо.

Пока тройка новеньких подносила, сразу по четыре незнакомых мне служанки выстроились в центре зала в три ряда. Вон их, оказывается, сколько. И если еще не все…

Хлоп! — одновременно соприкоснулись двенадцать пар ладоней. Хлоп! — с секундными перерывами продолжили они, задавая четкий ритм. Опоясанные бахромой ножки начали пританцовывать. Бахрома — подлетать. Тела — худенькие, пышные, высокие, низкие, загорелые и не очень — ритмично подрагивать. Хлопающие руки поднялись над головой, талии качнулись из стороны в сторону, бедра двинулись как в индийском танце. Затем принялись качаться еще, еще, еще, амплитуда нарастала. К талиям присоединились головы, во время раскачиваний падавшие направо и налево. Налобные нитяные занавесочки полностью открывали на это время глаза: смущенные, требовательные, опасливые, лукавые, шальные, разные. Хлоп! — одновременно поднялись, согнувшись в колене, правые ножки по углам шести квадратов. Хлоп! — сменили их левые. Движения простенькие, но настолько слаженные, настолько чувственные, настолько завораживающие…

— Ррр! — донеслось через проем с «улицы».

— Что они делают?! — обернувшись, вскричал я.

Надсмотрщик, державший детеныша, опустил его на землю и дал пинка. Встав на четыре ноги и ошалело оглядевшись, человолчонок прыгнул вперед. Никто не гнался. А гнаться было кому: напротив выстроились шеренгой дети и подростки мужского пола, в руках они держали луки.

— Готовсь! — скомандовал надсмотрщик, которого я обозвал так из-за кнута, висевшего на поясе. Их носили только хранители и надсмотрщики ровзов.

Маленькие долинники натянули тетивы. Юный человолк бросился наутек. Дав ему немножко уйти, надсмотрщик дал отмашку:

— Можно.

Рой стрел взвился в воздух, настигая детеныша.

— Остановите! — Мой взгляд практически ударил Фриста.

Он остался невозмутим.

— Невозможно. Дети должны тренироваться.

Вспомнил: мы об этом уже говорили. Тогда Фрист заявил, что дети должны тренироваться с детьми. Вырастут умения — повысится возраст соперников. Вот куда исчезали дети…

— Его же убьют! Как и предыдущих!

— Ты так долго убеждал меня, что человек, а не животное. Я уж поверил было, что нечто человеческое в тебе имеется. Теперь доказываешь обратное.

— Вы совершаете убийство!

— В заповедях не говорится о животных.

Круг замкнулся. Я попал в логическую ловушку.