Книга Пророков

С этим нельзя было ничего поделать. Никакие глиты, Волосатые Ревуны, равно как и прочие лемуты, сознание которых чуть не с самого рождения застывало на мертвой точке, не могли сравниться с самыми обычными людьми. Они были чужды человечеству — и человечество их нещадно истребляло, как, впрочем, и тех, кто их породил. Лемуты отторгались человечеством подобно тому, как инородное тело отторгается телом человека. Один древний философ сказал: «Если людям дать предмет для всеобщей ненависти, то они наверняка объединятся на основе всеобщей любви».

Сильные и бесстрашные, злобные лемуты как раз и стали тем самым объектом ненависти, источником объединяющего всех людей страха. Их ненавидели все люди даже во владениях Зеленого Круга, где власть Нечистого стояла сильно, как нигде более, и где подданные С’лорна уже давно не решались открыть рот для возмущения, пусть хоть лемуты отъедают им ноги или разрывают на кусочки жену и детей. Но С’лорн имел в своей армии десятки тысяч полуразумных животных под командованием опытных офицеров из разгромленного несколько лет назад королевства Д’Алви. Манун же подобными силами не обладал никогда…

Однако основой могущества острова Смерти оставалось знание и постоянно разрабатываемые технические устройства, усиливающие ментальную мощь мастеров и их слуг.

Так, в голове мастера созрел план: противопоставить силе знание. Если главной причиной сопротивления Кругам Нечистого является неприятие человечками людей-животных — значит, для победы над Атвианским союзом следует использовать не лемутов, а людей. Правда, людей в распоряжении С’таны имелось еще меньше, чем лемутов — но зачем обязательно использовать своих?

Долго мучился мастер Голубого Круга, прежде чем нашел единственно верное решение. Еще дольше ученые острова отлаживали усилители ментальной мощи и хитроумные устройства для прямой мысленной связи. Потом наступило время испытаний, и несколько сотен пленников расстались с жизнью ради того, чтобы план С’таны не дал осечки. И вот настал долгожданный момент — вторжение началось. Массированное, но тихое и почти бескровное — поскольку для большинства жителей прибрежных городов оно явилось незаметным.

«Почему-то все толковые начинания, — размышлял мастер, — разбиваются о нерадивость и глупость. Если бы в каждом конкретном месте инструкции и приказы исполнялись с должным тщанием, то, наверняка, победа бы уже пришла. Мне иногда кажется, что идиоты размножаются, удесятеряясь еженощно. Был один — стало десять. Было десять — стало сто. Было сто — и вот их уже тысячи!»

Досада мастера была вполне понятной: пропажа Книги Пророков поставила под удар саму идею перекачки разумов, которая была почерпнута из древних манускриптов. Проклятая книга, если верить все тем же манускриптам, подробно описывала разработанный им план, что еще полбеды, но она еще говорила и о том, как свести подобную атаку на нет. Одно утешало: прочесть ее мог лишь тот из смертных, кого признает сама книга. Согласно легенде, Избранный должен возложить ладонь на некий отпечаток, после чего обретет великое знание.

Почему С’тана решил, что избран именно Дигр? Для этого было, по меньшей мере, две причины. Первое: лазутчик, внедренный в высокопоставленные круги Атвианского союза, докладывал о том, что Рой Дигр с самого рождения находится под неусыпным наблюдением лично Демеро, который придает ему какое-то особенное значение. Вторая же причина была сокрыта в самом мастере, вернее, в видении, которое его посетило.

Невольно поддавшись ностальгии, мастер закрыл глаза и перенесся на несколько лет назад.

Было пасмурное, безрадостное утро — одно из самых обыкновенных в той части Внутреннего моря, где расположен остров Манун. Западная стена, казалось, вот-вот разлетится от ударов ветра и волн. Мастер обходил дозоры; делал он это без всякой охоты, но не пропускал ни одного рассвета. Стража должна знать, кому служит!

На арбалетной площадке стоял относительно молодой глит, облаченный, как и другие караульные, в черные кожаные доспехи. Каким-то водянистым, наполненным тоской взглядом стражник всматривался в даль. Самострел медленно описывал полукруг по мере того, как поворачивался сам лемут.

Стражник стоял спиной к мастеру и не заметил его появления. Водная гладь захватила все внимание лемута, казалось, что он вот-вот перегнется через стену и бросится вниз — только бы слиться с этой бездной, стать ее частью, вернуться к своей истинной природе.

Мастеру же с утра недужилось — после трех суток без сна неожиданно заболели суставы и заныло сердце. На душе у С’таны кошки скребли — уходил год за годом, а он так и не выполнил наказ своего учителя, великого С’даны, не объединил Круги под властью острова Смерти. И вряд ли когда-нибудь объединит. Уныние охватило мастера.

Он подошел к стражнику и рявкнул:

— Как смеешь ты, зеленокожий, стоять спиной к своему повелителю?!