Книга несчастных случаев

В середине наполовину стертая закорючка «Найк».

Джед!

Они были здесь. Нейт пришел сюда не один. Вместе с ним был Джед. Сосед солгал.

– Ублюдок! – пробормотала Мэдди, выпрямляясь.

Шум крыльев и ломающихся веток…

Сова, ее сова внезапно улетела.

Мэдди подняла взгляд в утреннее небо и не увидела никаких ее следов.

Но этой проблемой можно будет заняться в будущем. А сейчас Мэдди крикнула Фиге, сообщая ему о том, что обнаружила следы. И убрала камни в карман, потому что они, похоже, принесли ей удачу.

* * *

Осмотревшись по сторонам, Фига в отчаянии поморщился.

– Не могу поверить, что они шли через каменное поле напрямик.

– Джед завел Нейта сюда. Для… чего-то.

– Как ты вообще смогла найти следы? – спросил Фига.

«Птичка напела».

– Я просто решила посмотреть здесь, – сказала Мэдди вслух. – Мне показалось, это место чем-то отличается. И я подумала, что и Нейт, возможно, захотел присмотреться внимательнее.

– Ну, Мэдди, отлично сработано. Это просто… ну, скажем так, ты переняла у своего мужа полицейское чутье. Вызову полицию штата, чтобы со следов сняли гипсовые слепки и осмотрели все вокруг – вдруг есть еще какие-нибудь улики.

– А Джед?

– Поговорим с ним.

– Поговорим.

Должно быть, Фига услышал у нее в голосе тревогу.

– Его обработают как надо, Мэдди, не беспокойся. Посадят в комнату для допросов с парой следователей.

– Что могу сделать я? Пока полиция будет работать?

– Ты уже сделала главное. Вот и все. Ты сделала главное. Так что я скажу – отправляйся домой и насладись завтраком, которого себя лишила. Расслабься немного, может быть, вздремни – знаю, невежливо говорить женщине, что у нее усталый вид, но…

– Я выгляжу как половая тряпка, можешь не стесняться.

Фига невесело усмехнулся:

– Возвращайся домой. И спасибо.

– Нет, это тебе спасибо. За то, что поверил в меня. Если мы найдем Нейта…

– Когда. Когда мы его найдем, Мэдди.

– Да. Он будет тебе очень признателен.

– Нейт без колебаний сделал бы то же самое ради меня.

* * *

Обнаружение отпечатков привело к тому, что чувства Мэдди стали еще более сложными, хотя казалось бы… Надежда то ярко вспыхивала, то тускнела, как пульсирующая звезда. С одной стороны, появилась ниточка. Которая могла привести к тому, что Нейта найдут и тайна его исчезновения будет раскрыта. С другой – появилось свидетельство того, что стряслось нечто ужасное, что Джед лжет – то есть он сделал с Нейтом что-то плохое, случайно или по злому умыслу. А это приводило Мэдди еще кое к чему.

К неприкрытой, пылающей ярости.

Джед им солгал.

Она ему верила. Нейт ему верил.

Возвращаясь домой, Мэдди вышла из леса на дорогу. И увидела дом Джеда – его шале, его писательский замок.

Она знала, что скоро сюда прибудет полиция, чтобы допросить Джеда.

Мэдди стояла, словно приросшая к асфальту. Порывами налетал ветер, мимо стаей суетящихся крабов носилась листва. Мэдди не могла собраться с силами, чтобы заставить ноги отнести ее домой.

Она стиснула кулаки с такой силой, что ногти вонзились в ладони, мозолистые от работы. Там появились маленькие яркие узелки боли, пробившиеся сквозь онемение. Ярость не уходила. Она только разгоралась. Поглощая Мэдди.

Мэдди подошла к дому Джеда и постучала в дверь.

52. Дом энтропии

Машины на месте не было, а входная дверь оказалась незаперта. И снова Мэдди замялась, гадая, следует ли ей это делать. Она знала ответ на этот вопрос, знала его таким же образом, как знаешь, что совершаешь нечто неправильное, нездоровое – слишком много ешь, слишком много пьешь или слишком быстро водишь машину. Но она приготовила оправдание: «Мне нужно, я хочу и, наверное, все равно это сделаю, так как у меня такое ощущение, что я должна».

Дверь распахнулась настежь от легкого толчка.

Внутри Мэдди охватило такое ощущение, будто в доме, где когда-то царил порядок, обосновалась орда кочевников. Или просто семейство гребаных енотов. Черные мухи жужжали вокруг открытых коробок из-под пиццы и контейнеров из китайских ресторанов – в некоторых еще оставалась еда, наполнявшая воздух отвратительным запахом гнили. На полу валялись разбросанные книги, словно выброшенные из шкафов в порыве ярости. Нетронутыми, похоже, оставались только фотографии в рамках – фотографии привлекательной женщины и девочки-подростка, чьи глаза горели задорной искоркой и умом Джеда Хомаки.

Мэдди поняла, что этой девочки больше нет в живых.

Как и ее собственного мужа.

Тоненький голосок напомнил ей: «Ты не знаешь наверняка, что Джед виновен в случившемся. Ты не знаешь наверняка, что Нейта нет в живых».

И тотчас же другой голос возразил первому: «Скорее всего, его уже нет в живых, Мэдди. И ты прекрасно знаешь, что сраный Джед вам солгал, не так ли, прелесть моя?»

– Джед! – крикнула Мэдди, чувствуя, как в груди снова вскипает ярость.

Ответа не последовало.

То обстоятельство, что Джеда не было дома, разбило вдребезги чувство удовлетворения. Мэдди хотела, чтобы он оказался дома. Чтобы можно было посмотреть ему в глаза. Даже наорать на него. «Треснуть его по голове чем-нибудь тяжелым и прибить», – потребовал более мрачный голос.

– Твою мать! – пробормотала в сердцах Мэдди.