Книга 2. Меняем даты — меняется всё.

Комментатор И.А. Гончаров резонно пишет: «Вряд ли Макиавелли осознавал, какое оружие он готовил для будущих поколений. Этим оружием являлось понимание войны и внешней политики как зоны, где НЕ ДЕЙСТВУЮТ НИКАКИЕ ПРАВИЛА. Вот один из болезненных для рубежа XV–XVI столетий (а на самом деле XVI–XVII столетий — Авт.) примеров: отныне рыцарей можно уничтожать артиллерией, не давая им возможности сойтись в честном поединке. Простой артиллерист, не умеющий обращаться с холодным оружием, на поле брани стал весомей нескольких тяжеловооруженных всадников… Война ремесленников оказалась более эффективной, нежели война рыцарей. Целесообразность стала гораздо эффективнее личного достоинства — отсюда и следует принятие автором „Государя“ войны и дипломатии БЕЗ ЧЕСТИ И СОВЕСТИ… „Государь“ Макиавелли вошел в историю как произведение, поощряющее коварство и беспринципность в политике» [502:1], с. 22–23. И далее: «Безнравственность „реальной политики“ не является уже чем-то невиданным, чудовищным, но становится нормой, с которой приходится считаться. Поэтому и „Государь“ современному читателю (XX–XXI веков — Авт.) может показаться не столь уж сенсационной работой. Многое из написанного кажется само собой разумеющимся и даже воплотившимся в истории XX века» [502:1], с. 27.

«Его главное произведение „Государь“ сделалось настольной книгой чуть ли не всех европейских монархов» [504:1], т. 4, с. 815.

Макиавелли уже прекрасно знает скалигеровскую хронологию. Он знаком с именами и произведениями «античности». Свободно оперирует примерами из истории «Древнего» Рима, «Древней» Греции. Ясно видно, что он уже прочно забыл, что «античный» Рим — это Русь-Орда XIV–XVI веков. Следовательно, текст, приписываемый сегодня Макиавелли, создан не ранее начала XVII века.

Становится понятно, что Макиавелли жил не в XV–XVI веках, как считается, а столетием позже, не ранее конца XVI века, или даже в XVII веке. Когда правила принципиально новой политической жизни уже широко распространились по Западной Европе. Макиавелли, попросту, четко их сформулировал.

Вернемся к вопросу о времени написания и издания книг Макиавелли. Нас уверяют, будто они написаны и изданы еще в XVI веке. Однако история их появления на свет туманна вплоть до XVII века. Считается, что в некоторых влиятельных кругах западно-европейского общества XVI века Макиавелли оценивали весьма отрицательно. Комментатор В.И. Рутенбург пишет: «Формальным итогом этого отношения к творчеству Макьявелли было внесение при Павле IV его сочинений в „Индекс запрещенных книг“ и СОЖЖЕНИЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ (in effige) ИХ АВТОРА в 1559 г. На этом не закончилось преследование идей Макьявелли: на него обрушился целый поток малоаргументированной, крайне разнузданной реакционной литературы. Первое место в этом литературном потоке принадлежало иезуитам… Не замолкал голос иезуитов и реакционеров других мастей НА ПРОТЯЖЕНИИ ВСЕГО XVII в.

… Подстрекательства иезуитов к поношению Макьявелли были весьма многообразными: так, например, немецкий иезуит Генрих Вангнерек, автор сочинения, направленного против Макьявелли, с радостью сообщает о СОЖЖЕНИИ ИЗОБРАЖЕНИЯ МАКЬЯВЕЛЛИ в 1615 г. студентами университета Ингольштадта под руководством иезуитов» [502:2], с. 374–375.

«В 1613 г. Гаспар Шоппе, ДАЖЕ НЕ НАЗЫВАЯ ИМЕНИ МАКЬЯВЕЛЛИ, ПОВТОРЯЛ ЕГО ИДЕИ об отличии политики от морали… Через двадцать лет выходит книга Габриеля Ноде, в которой с явными симпатиями к Макьявелли рассматриваются его дипломатические методы, а описание им государя понимается не как прославление тирана, а как характеристика ПРАВИТЕЛЯ НОВОГО ТИПА» [502:2], с. 373.

По-видимому, в эпоху Реформации сторонники сохранения «Монгольской» Империи критиковали Макиавелли за его проповедь новых беспринципных правил игры, пришедших на смену прежним, имперским, «монгольским». Не исключено, что именно поэтому орден иезуитов-кафоликов, как один из орденов Православной ортодоксальной «монгольской» церкви, особо резко выступал против Макьявелли. Потом, уже в XVII–XIX веках, победившие реформаторы объявили орден иезуитов «очень плохим». В то же время, реформаторы XVII века, скорее всего, провозгласили Макиавелли одним из своих пророков. Подлинная картина могла быть еще сложнее, поскольку речь идет о бурной эпохе грандиозного катаклизма — раскола мировой Империи. Люди метались в своих оценках — от белого к черному и наоборот. Макьявелли могли приписывать то, чего он на самом деле не говорил.

«Переписка, сохранившаяся в архивах, пометки современных читателей на полях книг… свидетельствуют о борьбе вокруг идей Макьявелли в эпоху, когда ЧТЕНИЕ ЕГО ПРОИЗВЕДЕНИЙ ДОПУСКАЛОСЬ ТОЛЬКО ПОСЛЕ ПОЛУЧЕНИЯ СПЕЦИАЛЬНОГО РАЗРЕШЕНИЯ, А ХРАНЕНИЕ ИХ В БИБЛИОТЕКЕ БЫЛО НЕБЕЗОПАСНО: астролога Чезаре де Пише в 1610 г. схватили и пытали за сохранение им сочинений Макьявелли и Бодена. Иезуиты типа падре Луккезини, Поссевино и другие католические авторы выступают как ПРОТИВНИКИ Макьявелли, прогрессивно мыслящие писатели — как его СТОРОННИКИ» [502:2], с. 373.