Княжна Мстиславская

Княжны с лукошками берестяными рассыпались по склону, в зелёной траве тут и там краснеют маленькие духовитые сладкие ягодки. Одну в лукошко, две в рот. Сама княгиня побродила чуток и устала, голова отяжелела. Отошла в сторонку, там для неё слуги креслице поставили под кустом черёмухи. Персидским веером на длинной ручке от княгини мух отгоняют, да прохладу навевают. Задремала Анастасия Владимировна. А дочки её ягоды собирают, да больше хохочут, болтают о разных девичьих делах.

Холопы с бадогами поодаль стоят, оглядываются, сторожат. Три дворянина прохаживаются в тенёчке, разговаривают о смешном, прыскают, зажимая рты ладонями, чтобы княгиню не пробудить.

Ирина подбежала к Марфушке и шепнула, что в кустики отойдёт. Та кивнула и к Аграфене - поболтать о колдуне, что, говорят, на Москве завёлся.

А сразу в кустиках Ирину Егор ждёт. Обнял княжну свою ненаглядную лихой казак, поцеловал и сразу к делу перешёл:

- Меня в Новгород отсылают, через два-три дня пойдём по реке.

- А когда вернёшься? - огорчилась Ирина. - Долго ли не свидимся?

- Бог даст, до Успенского поста обернёмся, ящики какие-то надо сопроводить, - сказал Егор. - И вот что я надумал. Ждать нам нечего, давай-ка в августе и махнём в Литву!

- А как же мама и тятя? - загрустила княжа. - Да и что, мы с тобой невенчанные жить будем? Это же грех!

Егор обнял Ирину за узкие плечи и снова поцеловал в сладкие губы.

- Без греха обойдёмся, - шепнул он. - Мы с тобой в Успенском соборе повенчаемся, а потом и уедем. А родителям твоим расскажут, как дело было. Всё уж устроено. Ты не переживай и никому не говори об этом.

- В Успенском соборе? - недоверчиво спросила Ирина. - Как тебя пустят туда? Я княжна, из Гедиминовичей, а ты простой казак!

- Всё узнаешь, любимая, - Егор опять чмокнул её в губы. - Беги к сестрёнкам, а то потеряют.

Он ловко выхватил из лукошка несколько земляничин и быстро пихнул их в полуоткрытый ротик Ирины. Та засмеялась и сама, обхватив Егора за шею, крепко поцеловала его в губы.

Мягко и неслышно, по тигриному ступая, казак растворился в лесу. Ирина вытерла губы и вышла на земляничный склон. Приставив ладошку ко лбу, заслонясь ею от солнца, глянула на дремлющую мать, потом обернулась к сестрёнкам, весело хихакающим поодаль и пошла к ним.

- Что-то ты вся разрумянилась, - заметила Аграфена. - Жарко, что-ли, в кустах-то?

- Ох и припекает там! - захохотала Ирина. - Поехали домой. Жара такая, квасу бы с ледника попить!

- Хватит за ягодками ползать, - поддержала её Марфа. - Охотку сорвали и домой, вечером на качелях покатаемся. В саду вчера новые поставили.

Княжны, хохоча, побежали к матери. Та проснулась, нахмурилась спросонья. Закряхтела, поднимаясь с креслица и велела ехать домой. Решила, что завтра на эти угоры дворовых девок пошлёт, надо земляники набрать, да варенья побольше наварить.

Тугая петля аркана обхватила плечи верхового и сдёрнула того с лошади. Ещё падая, всадник сумел сбросить верёвку - её жёсткие пряди оцарапали ему щёку - извернулся и упал не на спину, а на бок. Тут же вскочил, увидел подбегающих разбойников, и бросился к лошади. Та стояла в десяти шагах, поматывая головой. Спешенный всадник хотел выхватить пистолет из седельной кобуры, но вдруг перед ним вырос разбойник в толстом халате, подпоясанный верёвкой. Он ловко стукнул бегущего палкой по макушке. Тот рухнул без сознания на лесную дорогу, поросшую невысокой травой.

Разбойники быстро скрутили пленнику руки за спиной, перекинули его животом через седло и увели лошадь в лес. Мужик безвольно болтался, на расцарапанной щеке засохла размазанная по ней кровь, смешанная с грязью. Ловкач в халате, похлапывая ударной палкой по ладони, огляделся, вроде никаких следов нападения не осталось на дороге. Он сплюнул и быстро, чуть ли не вприпрыжку побежал за остальными разбойниками.

Кудеяр второй день со всей своей шайкой сидел в дубраве верстах в пятнадцати от села Подол. Атаман ждал Гойду из Москвы с новостями. А пока тот задерживался, Кудеяр позволил своим разбойникам чуток пошалить на просёлках, выходящих на большую Серпуховскую дорогу.

На самом тракте он велел не показываться, там сразу стрельцы из Разбойного приказа примчат, если изобидеть кого. Кудеяр думал либо на Яик податься зимовать, либо уйти на Вятку. Если царь Иван надумает с черемисой биться, то на Вятке делать нечего, войска шнырять везде станут. А если на Терскую линию двинутся воеводы, то на Яик лучше не соваться. С Польшей и шведами у Москвы нынче мир, так что дьяки с Разбойного приказа начнут дороги чистить от бродяг. Зимой это им лучше всего удаётся. В лесу разбойникам не укрыться, найдут по следам, да кострам с дымом. Так что уйти надо подальше. А начнут они это дело летом. Все эти неясности и должен был юродивый Скоба вынюхать и Гойде сообщить.