Княжий удел

Подошел тысяцкий и сообщил князю, что пропал воевода Брюхатый. Осмотрели все поле, но не нашли его среди убитых. А на следующий день великий московский князь узнал: воевода Брюхатый попал в полон к вятичам. Цену за выкуп знатного воеводы назначили огромную, только в Москве и можно сыскать такие деньги. «Ладно, – решил Василий Васильевич, – доберусь до Москвы, а там и выкуп за воеводу отдам».

В Москву Василий Васильевич въезжал победителем. Торжественно приветствовали великого князя басовитые колокола. Василий Юрьевич входил в Москву пленником: был без шапки и бос, руки позорно стянуты за спиной веревкой. Великокняжеские бармы у Василия сняли, а на груди, поверх рубахи, тяжелый нательный крест висит.

Москва помнила дмитровского князя другим – Василий Юрьевич въезжал в Кремль на сером жеребце, был хмельной и веселый, а конь широкой грудью пробивал ему в толпе дорогу к самому дворцу.

Теперь московиты увидели другого человека, униженного и побежденного. Но глаза дмитровского князя, бесовские, как и прежде, смотрели вокруг дерзко. Василий Косой напоминал волка, припертого рогатинами в самый угол амбара. Шерсть дыбом, хвост поджат, но стоит ослабить внимание, как желтые клыки мгновенно сомкнутся на горле обидчика. И стало ясно московитам, что воля дмитровского князя не сломлена. Стоит отпустить Василия Косого с миром, как соберется он с силушкой и вновь заявит свое право на старшинство.

Не удивить Москву ничем. Видели московиты Василия Косого стольным князем, теперь привыкнут и к пленнику.

Василий Косой на миг задержался, оглянулся, словно хотел рассмотреть в толпе знакомое лицо. А Прошка, горделиво восседающий на статном аргамаке, в нетерпении ткнул замешкавшегося князя в спину:

– Ну, чего встал, дурья башка?! Сказано тебе, вперед идти!

Поглазели московиты на необычное зрелище, и стало им ясно, что участь Василия Юрьевича решена. Не отпустит его Василий Васильевич из Москвы, а если и надумает дать свободу, то за городские стены выйдет после принятия пострига.

Вечером от вятичей прибыл гонец, который требовал выкуп за боярина Брюхатого. Теперь просили на шапку серебра больше. Подумал князь и решил дать деньги, но вечером стало известно, что князя Брюхатого порешили и обезглавленное тело привязали к столбу и выставили в поле. Часу не прошло, исклевало изуродованного боярина воронье.

Жаль было Василию Васильевичу умного боярина. И против литовцев воевода постоять умел, и ордынцы за храбрость его ценили, кто же мог подумать, что погибнуть ему придется от руки русича.

– Вот оно как! И деньги забрали, и боярина живота лишили! – лютовал великий князь. – Ладно, расправлюсь я с ними еще! Попомнят меня вятичи! Как они к нам, так и мы к ним. Привести ко мне Ваську Дмитровского!

Стража привела Василия Юрьевича. Лохмы нечесаны и спадают на потный лоб, босые ноги избиты в кровь, а кафтан изорван. Глаз сильно косил, и оттого взгляд его казался еще более дерзким.

– Что? Боярина твоего убили? – зло спросил Василий Косой. Выходило, князь не боялся позора, не стыдился разутых ног, был прежним Васькой Косым: дерзким на язык, с крутым характером.

– А хочешь, ты за ним пойдешь? – спокойно спросил Василий Васильевич.

И тон, каким были произнесены эти слова, подействовал, дмитровский князь понял: угрозу князь осуществит.

– Не посмеешь!.. – с издевкой сказал Василий Юрьевич. – Не по-христиански это, руку на брата поднимать. Прикажи своим стражам увести меня, лучше в яме сидеть, чем на лицо твое поганое смотреть!

– Смотреть, говоришь… на лицо поганое… – угрожающе проговорил московский князь.

В войне побеждает не всегда тот, кто сильнее, а тот, кто беспощаднее. И нужно нанести Ваське Косому такой удар, от которого он уже никогда не оправится.

– Ты косой на один глаз, а я сделаю тебя кривым на оба. Стража! Выколоть ему глаза! Я хочу увидеть, как его бесстыжие очи упадут на пол!

Стража, стоявшая у входа с бердышами, переглянулась. Не бредит ли государь, видано ли, чтобы князей таким образом наказывать.

– Ну что застыли?! – взревел от ярости московский князь. – Выколоть Ваське Косому глаза!

Было от чего рындам опешить. Не каждый день князьям глаза приходится выдавливать.

Двое ухватили Василия Косого за плечи, повалили на пол, а Прошка Пришелец вытащил кинжал и попытался выколоть князю глаза. Василий Косой вырывался, орал истошно, ругал великого князя и призывал на его голову всяческие проклятия:

– Воздастся тебе за твои зверства! Слезами кровавыми сам будешь плакать, попомни мои слова! Ирод! Окаянный! Отпусти меня! Будь же ты проклят!

Василий Юрьевич бился косматой головой об пол, не давался в руки Прошке.

– Здесь колите! – кричал Василий. – Я хочу видеть все!

Стражи сидели у Василия Косого на ногах и груди, один из них ткнул кинжалом в глаз. Лезвие рассекло щеку, обильно потекла кровь, заливая рубаху, но глаз смотрел по-прежнему яростно.

Василий Васильевич сердился все более:

– Что?! Рука дрожит?! Или мне самому за дело взяться?!

Рында изловчился и сунул заточенный конец прямо в свирепое око и дважды повернул, вываливая на пол тягучую слизь.