Княжий отрок

— А что, Селиверст, — обратился князь к старику ловчему, — не заполюем ли мы тут вепря?

Отрицательно покачал седой головой старый ловчий.

— Нет, господине княже, не место здесь вепрю, он больше в чаще ютится.

Досада показалась на лице Ярослава.

— Ну, а сохатого загоним?

— Его-то, пожалуй, найдем.

— Вели согнать, коль думаешь найти, — приказал князь, — а мы здесь станом расположимся.

Поклонился Селиверст князю и вместе с другими ловчими отправился к лесу.

Теплый июльский день только что разгорался.

На прогалине, где расположился княжеский стан, было привольно. Под мягкими лучами солнца кудрявые сосны дышали смолистым ароматом. Вековые своды деревьев оглашались шумом стоянки. На этот раз князь не взял с собою своего сына и скучал по нему. Вытянувшись на персидском ковре, раскинутом у корней громадной сосны, князь лениво играл рукоятью своего короткого меча. Недалеко от него сидели на траве отроки и молодые дружинники. Вспомнилась в эту минуту Ярославу вся его прежняя жизнь с покойной женой, так рано погибшей. Пришли ему на память и советы бояр, просьбы горожан о второй женитьбе.

«Ой, не от Бога второй брак, — думалось ему, — да и к свободе я уж больно привык. Не сдержат сокола шелковые тенета… Ребята подрастают, — снова пришло ему на мысль, — вторая жена им мачехой будет…»

Мысли его были прерваны громким звуком рога. Князь встрепенулся.

— Никак, зверя подняли! — громко проговорил он и быстро вскочил на ноги.

— Сохатого гонят!.. — послышались голоса среди дружинников.

Один из отроков подвел Ярославу коня. Стрелою помчался князь на звук рогов, которые слышались все ближе и ближе. Дружина едва поспевала за князем. Из чащи выскочил громадный лось и, ломая своим грузным телом кусты, понесся вперед. Князь забыл волновавшие его за минуту перед этим мысли, он видел только перед собою бежавшего зверя. Долго длилась эта бешеная скачка. Лось быстро куда-то исчез, и перед глазами изумленного Ярослава показалась убогая ограда бедной обители, откуда в это время раздавался гулкий звон церковного била. Пораженный видом обители, князь остановил храпевшего скакуна, отыскивая глазами исчезнувшего сохатого.

— Куда девался зверь? — спросил он ловчего.

— Не знаем, княже, — ответили спутники.

Ярослав сошел с коня, велел дружинникам и ловчим подождать, а сам вошел в обитель.

— К чему это бьет било? — спросил он привратника, низко кланявшегося князю.

— К трапезе, господине!

— А храм теперь заперт?

— Нет еще, из богомольцев кое-кто еще остался.

Ярослав вошел в церковный притвор. Царившая здесь полутьма прорезывалась не погашенными еще свечами у местных образов. Князь, широко осенив себя крестным знамением, преклонил колени и усердно молился.

Чуть слышный шум шагов заставил князя поднять голову. Он обернулся и обомлел. Перед ним стояла красавица, какую ему еще не приходилось видеть. Открытым взором взглянула девушка на Ярослава и, пройдя мимо него, вышла из церкви. Князь, пораженный красотою незнакомой девушки, молча проводил ее глазами, он опамятовался, услышав около себя голос игумена Андрея, который спешил приветствовать князя.

— Да благословит Господь твой приезд, княже, в нашу обитель.

Князь в смущении взглянул на игумена.

— Как же зовется эта обитель?

— Шошская… А церковь построена в честь Введения во храм Пресвятыя Богородицы. Благоволи, княже, разделить с нами нашу скромную трапезу, — продолжал игумен.

Князь поблагодарил игумена за приглашение и пошел вместе с ним в трапезную. В эту минуту вспомнил Ярослав об исчезнувшем звере.

— Гнался я, честной отец, за сохатым, пропал он у меня из виду у твоей обители…

Кротко улыбнулся монах.

— Он проскользнул сквозь ограду, княже, и теперь под нашею охраной.

Защита чернеца понравилась Ярославу.

— Пусть будет он у вас: его, как и меня, привел сюда Господь, — задумчиво проговорил князь.

Встреча с незнакомой девушкой в храме взволновала князя, и что-то ему подсказывало, что встреча эта будет не последнею.

XXV

Григорий нашел наконец удобное время, чтобы открыться во всем князю.

Вернулся князь с охоты веселый и довольный. Беседует теперь с боярами в своей опочивальне, про свою охоту им рассказывает.

Войдя в опочивальню, княжий отрок пал к ногам своего господина.

— Нашелся пропавший, а мы тебя долго искали, — пошутил Ярослав, — уж думали, не захватили ли тебя в полон татары али новгородцы.

— Повелишь говорить правду, княже?

Изумленно взглянул князь на любимого отрока.

— Ты знаешь, что люблю одну лишь правду, сказывай. Правда светлее солнца.

— Ой, захватили меня в полон, но не враги, не татары лютые, заполонила мое сердце красна девица!

Снова улыбнулся Ярослав.

— Ишь, Григорий, и до тебя дошел черед.

— Красоты она неописуемой, выступает, словно лебедь белая плывет, богобоязненна, всякой книжной мудрости обучена, разум имеет великий!

С изумлением слушал князь слова Григория, соображая, чья боярская дочь заполонила его сердце.

— Разреши, княже, вступить мне с нею в честный брак, — снова сказал Григорий и земно поклонился князю.