Княжья доля

— Итак, — подытожил Константин, — в качестве рабочей гипотезы предположим, что наша четверка — окончательный результат, хотя на перспективу возможность появления пятого я все равно допускаю.

— Пути господни неисповедимы, — вздохнул сокрушенно Николай и добавил: — Но не дай боже никакому пятому испить чашу сию, коя досталась нам.

— И досталась на ближайшие десять лет, — заметил Константин, уточнив: — Это как минимум. А если по максимуму, то на все оставшиеся годы.

— Так вы что же, полагаете, что?.. — начал было Минька.

— Да тут и полагать нечего, — перебил его Константин и широким жестом обвел горницу со всем ее содержимым, подрагивающим в неровном тусклом свете восковых свечей.

Здоровенная печь, грубые деревянные лавки вдоль бревенчатых стен, огромный стол с изобилием снеди и тусклые доски образов, висящих в углу, под самым потолком и с молчаливым осуждением мрачно взирающих на участников пиршества.

— Вот оно, нынешнее наше житье-бытье.

— Вот, блин, вляпались, — хмуро прокомментировал Вячеслав, но Минька поначалу заартачился:

— Исчислять срок только исходя из того, что мы все стали моложе на десять лет, — это неубедительно и недоказательно. Вполне возможно, что при переносе на семьсот лет назад происходит какая-нибудь смена координат или направленности временных векторов, а стало быть, омоложение — лишь побочный фактор, абсолютно не влияющий на сроки нашего пребывания в чужом времени и пространстве, поскольку…

— Во шпарит! — спустя минуту восхитился Славка и задумчиво добавил: — А теперь бы кто еще и перевел. — И с надеждой уставился на Константина.

Тот не замедлил отозваться, пояснив:

— Наш юный друг хочет сказать, что омоложение на десять лет каждого — само собой, а срок нахождения здесь — само собой, и эти две вещи между собою необязательно связаны. То есть мы здесь можем находиться месяц, или два, или три, или год…

— Вот это нам подходит гораздо лучше, — заулыбался Славка.

— Или пять лет, или десять, или двадцать, — невозмутимо продолжил Константин, — или вообще всю нашу жизнь…

— Нет, ну тут перебор, — омрачился Вячеслав. — Начало звучало приятнее.

— Возможно, — не стал спорить Константин и выдвинул новую идею: — А давайте попробуем вычислить сроки, отталкиваясь от сути эксперимента.

— Какого эксперимента? — не понял Минька.

Николай тоже вопрошающе уставился на хозяина дома.

— Ах да, — спохватился Константин. — Вы же еще не в курсе того, что произошло за несколько часов до этого полета в неведомое прошлое.

Пришлось повторно — Славке он вкратце поведал все в предыдущую ночь — пересказать странную беседу с загадочным попутчиком и о своем предположении, что оказался он тут именно из-за согласия, которое дал.

Единственное, о чем Костя не упомянул, так это о словах Алексея Владимировича относительно наблюдателя-вредителя, посчитав, что не стоит отвлекать собравшихся еще и этим, когда перед ними огромное количество куда более реальных злободневных задач.

Не стал он рассказывать и о встрече с некой тварью в овраге, имя которой — Хлад — впоследствии назвала ему Доброгнева, ибо тут уж и вовсе получалась какая-то мистика или чертовщина, о которой ему, как жителю самого конца двадцатого века, казалось даже стыдным упоминать.

Если бы народ был из числа верующих, тогда куда ни шло, но в присутствии убежденного атеиста, каковым являлся Минька, и еще одного, из числа скептиков — имеется в виду Вячеслав, говорить о таком не хотелось.

К тому же толком ничегошеньки неизвестно. С одной стороны, судя по рассказам девушки, тварь вроде как вполне годилась на роль этого самого наблюдателя-вредителя, но с другой — вдруг все ее сказки действительно сказки, то есть именно в том смысле, в каком это слово привык употреблять он сам.

Вот если детально разбираться, то что он сам видел в этом овраге? Может, все это лишь выдумки ведьмачки, а на самом деле ему просто резко поплохело, потемнело в глазах, а тут как раз луч солнца преломился в воздухе, создав оптический эффект, каковой суеверная Доброгнева и приняла за этого самого Хлада.

Тогда получается, что и вовсе незачем огород городить.

— Выходит, что мы все здесь люди случайные, — прокомментировал Костин рассказ Вячеслав. — Кроме нашего князя, конечно. Ему-то вначале предложили, а уж потом отправили, а мы с вами влезли в это дело сами. Потому нам в холопы, а ему обеспечили комфорт в виде княжеского тела. Ну вот как бронь для командировочного в гостинице. Словом, он у нас на юг по путевке, а мы — дикарями.

— Это плохо, — помрачнел Минька. — Получается, что наше присутствие — фактор незапланированный. Тогда все может пойти вразнос.

— Что именно? — не понял Славка.

— А все — время, пространство, а уж об эксперименте этом, причем со столь размытой целью, я и вовсе молчу.

— Пока вроде бы время точно так же течет, да и пространство ведет себя как обычно, — не согласился с ним Костя. — Но кое в чем ты, может быть, и прав. Теперь вообще ничего не ясно, хотя главная задача, по всей вероятности, осталась неизменной.

— Это как? — нахмурился Славка.