Княжья доля

— Глебу в сборах великого всерязанского хурала подсобил, — загнул он второй палец. — Отношения с братанами наладил такие, что мама не горюй, даже в гости с ответным визитом скоро приедут. С Ратьшей помирился. Жаль, не приехал пока из-за своей болезни, но вроде бы дело на поправку пошло, так что скоро явится. Следовательно, ближе к лету я с его помощью из своей дружины выгоню всех курощупов. Авторитет княжеской власти среди местного населения тоже поднял, — принялся он за пальцы другой руки. — Хороших людей от боярского произвола защитил, Купаву от верной смерти спас, дом для инвалидов и сирот строю. Опять же соратников нашел классных и задач им по уму нарезал… — Он задумчиво помахал перед собой сжатыми кулаками и подвел итог: — И вообще, все у меня идет нормально, во всяком случае, пока.

Но особой радости на душе почему-то не было. Даже странно. Вроде бы и впрямь дела шли неплохо, однако Константин чувствовал, что это все не то.

Само по себе перечисленное звучало хорошо, красиво и даже увесисто — вон сколько добра удалось сотворить. Но ведь не затем же он тут, явно не затем. Тот же его праведный и справедливый суд тем, кто отправил его сюда, как зайцу стоп-сигнал. Да и все прочие положительные моменты из той же серии, то есть яйца выеденного не стоят.

Нет, говорилось, конечно, что выводы о землянах будут сделаны исходя из поведения Константина, но… Он недовольно посопел и сокрушенно развел руками, теряясь в догадках и понимая, что ответов на свои вопросы он все равно не найдет, разве что…

«Значит, так, Алексей Владимирович, — задрал он голову вверх, мысленно обратившись к своему невесть где сейчас пребывающему соседу по купе, который на самом деле был не пойми кем. — Я не притворяюсь, не стараюсь угодить, а веду себя самым естественным образом, ибо аз есмь белый и пушистый. Что же до всего остального, то тут я пас, но не по своей вине. Сами виноваты. Надо было показать фотографии этого самого враждебного наблюдателя и растолковать, как ему противодействовать. Зато если и впрямь мое желание насчет Калки, татар и Батыя случайно совпадает с этим противодействием, то можете быть спокойны, ибо за мной не заржавеет».

Впрочем, как раз в этом совпадении он сильно сомневался. Что-то подсказывало ему — отгадка лежит совсем рядом, на поверхности. Беда лишь в том, что ларчик открывается просто только в басне Крылова, поэтому ему еще не раз предстоит поломать голову, прежде чем догадаться.

Он тяжело вздохнул, взглянул на слегка опустившееся солнышко и, так и не придя ни к какому выводу, встал с постели.

— Кажись, пора, — ворчливо объявил он сам себе. — И так уже все бока пролежал.

Не глядя накинув на плечи какую-то одежонку поверх нижней рубахи, он медленно стал спускаться навстречу пробуждающемуся после полуденной дремы Ожску, и городок радостными улыбками пока еще немногочисленных — не все поднялись — дворовых людей встречал своего князя.

За то недолгое время, в течение которого их князь так неожиданно образумился, все от мала до велика успели позабыть его дикие, страшные выходки, былую жестокость и все то зло, которое он успел сотворить ранее.

Ныне его искренне любили и за то, что наказывать стал только за дело, а не по случайной прихоти, и за то, что не только сам отказался от произвола, но и воспретил прочим, включая даже сумасбродную княгиню.

А ныне и вовсе чего удумал — выстроить дом для нищих да убогих, чтоб, значится, и их обогреть своей княжеской лаской да заботой.

Да и как его не любить, когда один только его мудрый суд, действительно основанный строго на положениях Русской Правды, приводил людей в восторг и не давая ни малейшей потачки боярам.

Онуфрий и прочие лишь покряхтывали, но молчали. Во-первых, возразить было нечем. Все вершилось в строгом соответствии с Русской Правдой, тем более что Константин порой даже ущемлял самого себя, безжалостно наказывая собственных тиунов, ежели те чрезмерно обдирали народ.

А во-вторых, и тень старшего брата — Глеба Рязанского — тоже заставляла прикусить языки. Попробуй-ка тут возмутиться — мигом прилетит дружина из столицы, и уж тогда потеряешь не часть, а вообще все.

Правда, один разок все тот же Онуфрий как-то попытался попенять князю, но Константин в ответ лишь усмехнулся, извлек свитки с текстами законов и ткнул в них пальцем, предложив:

— Сыщи иное. Только давай как с Житобудом. Коль найдешь, все верну, да еще и виру тебе выплачу, ну а если нет, сорок гривен с тебя. Как, согласен?

Онуфрий лишь зло посопел и после недолгого раздумья отказался.

Что касается популярности и поднятия княжеского авторитета, то и тут все было в порядке. Уже после первого судебного заседания рассказы о справедливости и мудрости Константина в считаные дни облетели все Рязанское княжество. А на третий по счету княжий суд, который он вчера вел, подвалили людишки не только из окрестных сел, а даже купцы со стольной Рязани.

Прямо тебе театр одного актера.