Князь. Всадники ночи

– А причалы наши. Вот и лодки стоят недоделанные. Да точно наши! Кто еще, кроме тебя, тут корабли строить придумает?

Спорить было и вправду бесполезно. Всадники повернули к берегу, промчались мимо тихого пустого стапеля, выскочили на недавно расчищенную дорожку и перешли на рысь.

– Потерпите немного, ребята. Через час в теплом стойле овес кушать будете! – пообещал лошадям холоп.

К усадьбе они подъехали уже в сумерках – но их все равно заметили, подняли шум. Андрей спешился, пошел к крыльцу – но Полина в черно красной кике и такой же душегрейке успела выскочить из дома, сбежать по ступеням вниз и крепко обнять князя, прижаться.

– Живой! Господи, живой! Радость то какая… – Она всхлипнула, отвернула лицо, отпустила мужа и торопливо перекрестилась. – Живой.

– Ой, Господи, – вторя княгине, перекрестилась дворовая тетка. – А мы уж чего только не думали. Тут ведь Изольд с сотоварищи цельный обоз мертвых да увечных привезли. А князя так вовсе нет. Уж не знали, чего и думать!

– У холопов спросить трудно было?

– Дык, спрашивали. Ан у княгини на душе все равно тревожно. Как ее супруг венчанный, что с ним? Здоров ли?

– Здоров, – ответил Андрей, поднимаясь по ступеням.

– Отчего же ты хромаешь, милый? – вдруг спросила Полина.

– Я не хромаю, – покачал головой князь.

– Я же вижу. На левую ногу.

– Не хромаю!

– Обожгло ему ногу в походе, – выдал господина Пахом. – Аккурат через колено.

– Андрюша! – Женщина опять кинулась к нему, но теперь Зверев смог объятий избежать.

– Ничего, до свадьбы заживет.

– Да да, – согласилась жена. – Главное, жив вернулся. Матрена, баню вели стопить немедля. Воды наносите.

– Так горячая еще баня, матушка! Воды добавим, через час париться можно.

– Хорошо, ступай. Горлуша, свет в трапезную принесите, вина бургундского, закуску. Подкрепится князь с дороги, а там в баньку пойдет.

Русская баня особенно хороша зимой. Когда после мороза нестерпимого – да в нестерпимый жар, да пивом на камни плеснуть, да им же и горло промочить хорошенько. В снег или прорубь еще неплохо из парилки выскочить… Однако женщины таким баловством не увлекались, и перед новенькой баней не имелось ни проруби, ни сугроба: снег со двора заботливая дворня убрала. Потому пришлось князю с холопом обходиться только паром и хмельным стоячим медом.

– Сейчас бы еще и девку ядреную, чтобы спину потерла, – мечтательно произнес Пахом. – Да токмо не позволит такого княгиня. Любит тебя, издалека видно, до изумления. Девки никак не подпустит.

В этот миг открылась дверь, и в парную вошла в одной рубашке Полина. Холоп, издав нездоровый утробный звук, скакнул на верхний полок и вытянулся вдоль стены. Женщина опустилась перед мужем на колени, провела рукой по его правой ноге, рассматривая покрытый розовой кожей шрам.

– Бедный ты мой… – Она наклонилась, поцеловала зажившую рану чуть выше колена, ниже, потом поднялась: – Извини. – И вышла из парной.

– И почему я тогда не женился? – сглотнул наверху Пахом. – Дурак, видно, был.

– Кто знает?

– А чего ты, княже, смотрел на нее так, словно она отравить тебя хочет?

– Типун тебе на язык! Полина на такое не способна.

– А я и не сказывал, что…

– Слезай, – оборвал его князь. – Хватит мыться. Надоело.

В трапезной уже был накрыт стол с горячим: полностью запеченный кабанчик примерно с полпуда весом, два лебедя в лотках, рыба, пироги. Пять канделябров заливали светом всю залу, от края и до края. Однако едоков за столом сидело всего трое: Пахом, Полина и сам князь. Правда, женщина ни к чему не притрагивалась. Сидела и смотрела прямо перед собой. Наконец долгую тишину разорвал ее вопрос:

– Ты вернулся навсегда, супруг мой?

– Во всяком случае, надолго, – признался Андрей.

– Значит, уделом управлять сможешь?

– Ну раз я здесь…

В трапезной опять стало тихо. Спустя несколько минут Полина снова спросила:

– Мне приходить… в опочивальню?

Зверев отложил птичью грудку. Покосился на Пахома, а потом покачал из стороны в сторону головой. Княгиня поднялась, вышла из трапезной.

– Ну я в людскую пойду, княже. – Холоп торопливо допил из кубка вино. – Устал чего то. И это… хмель пошел.

Андрей посидел еще с минуту, глядя на кубок и блюдо с лебедиными костями, и понял, что больше не хочет ничего. Совсем ничего.

– В этом доме мне кусок в горло не лезет, – передернул он плечами. – Довела.

В спальне горел свет. Два рожка: один возле двери, еще один на сундуке у его изголовья. Стянув с себя рубаху, князь прошелся по тихой пустой комнате и вдруг заметил под кроватью, с женской стороны, какую то крынку. Присел, приоткрыл крышку. Тут же в нос ударил аромат черемухи. Запаренные листья! С лета, видать, про запас приготовлены.

Теперь Андрей понял, почему от жены всегда пахло черемухой: она натиралась каждый раз, прежде чем лечь рядом. Сегодня, видать, тоже надеялась в одной постели оказаться. Соблазнить его этим запахом, заманить в теплоту мягкой перины, под небесного цвета балдахин, под пухлое горячее одеяло. Придумывала, старалась… И зачем она все это делает? Ведь больше между ними ничего не будет…

Ковер на полу забавный. Два лебедя, и каждый голову другому на спину положил.