Князь. Всадники ночи

На дворе дьяка Кошкина он бросил поводья подворнику, весело ему подмигнул и спросил:

– Где тут у боярина сеновал?

– Знамо где. Над хлевом. Вона, и дверца открыта.

– Отлично. Тогда я туда. И до заката попрошу не беспокоить!

Найти травку, приготовить отвар и накрепко его заговорить заняло у Зверева всего три часа. А еще два он потратил на то, чтобы найти на торгу маленькую серебряную фляжечку с изящной чеканкой на боку и притертой янтарной пробкой – не в бурдюке же княгине зелье отдавать! Теперь осталось только вручить колдовское снадобье по назначению, и за безопасность Людмилы он мог быть спокоен, пусть даже князь Шаховской застукает их обоих в постели. Хотя нет. Если застанет в постели… все равно мало не покажется.

Со сладкими мечтаниями о будущем он заснул – проснулся же от грубой встряски:

– Андрей Васильевич, поднимайся! Государь о возвращении твоем прослышал. Разгневался страшно, к себе зовет.

– Иван Юрьевич? – протер глаза князь. – А чего случилось, боярин?

– Говорю же тебе, гневен царь. Отчего – не сказывает. Доставить велел. Хорошо, не под стражей, а то я уж всякого намыслить успел… Да вставай же ты, государь ждет!

«Надо же, отравить еще не успел, а уже повязали…» – мелькнула в голове вовсе дурная мысль, и Зверев стал торопливо облачаться.

Иоанн принял его в своих любимых палатах – тех самых, что совсем еще недавно были по пояс завалены челобитными. Одет он был в монашескую рясу – как и его верные помощники, отец Сильвестр и боярин Адашев. Похоже, работы для них по прежнему хватало, пусть и не так много, как раньше. Царь всея Руси тоже не бездельничал, судя по тому, что стоял за пюпитром с пером в руках. Хотя, может статься, он опять музыку сочинял или стихи кропал любовные. Повезло ему с женой. Мало кто из правителей браком по любви похвастаться может.

– Здравствуй, князь, – сухо поздоровался с Андреем царь. – С чем приехал?

– С отчетом по известному тебе делу, государь, – склонился в поклоне Зверев.

– Вот как? – вскинул голову Иоанн. – Что же, это интересно. Благодарствую тебе, Иван Юрьевич, ступай. Да и мы с тобою, князь, прогуляемся. А то ноги что то затекли.

Правитель что то дописал в открытой на пюпитре книге, поставил перо в чернильницу, взял с верхнего угла свисавшие там четки и кивнул на дверь:

– Пойдем… – Вышел он, разумеется, первым, подождал, пока гость закроет дверь, и, медленно спускаясь по лестнице, дозволил: – Говори.

– Золото у меня кончается, государь. Опасаюсь, для дела не хватит. Еще столько же потребуется.

– Зачем?

– Мы с боярином Иваном Выродковым выбрали место удачное, всего в двадцати верстах от Казани. Промерили его тщательно, исходили из края в край. А ныне Иван Григорьевич под Угличем крепость строит. До весны, коли золота хватит, управится. А после ледохода мы эту крепость разберем, вниз по течению спустим да на острове возле Свияги соберем. Займет это полмесяца, не больше. Татары и понять ничего не успеют. Потом в твердыню спокойно свезем на ладьях провиант, снаряжение, порох, пушки. Все, что для войны надобно.

– Большая крепость?

– Больше здешнего кремля.

– Изрядно.

– С обозами и снаряжением русские полки от Москвы до Казани почти месяц идут. За это время только ленивый приготовиться не успеет. Однако без обоза да с заводными кованая рать от Нижнего до казанской столицы за четыре дня промчаться может. Никто и глазом не моргнет, как Казань в плотной осаде окажется. А припасы нужные из крепости новой уже на следующий день доставить можно. Четыре дня, государь.

Четки замерли в царских руках – молодой правитель усваивал услышанное. Наконец Иоанн кивнул:

– Да. Коли такое получится, то… Отчего же ты здесь, князь, а не в Угличе трудишься?

– Доложиться приехал… Опять же, раны меня мучают. Во время похода ожог большой получил. Корка по сей день не сошла. А боярин Выродков в деле строительном зело искусен, без меня управится с легкостью. Пожалуй, я ему не столько помогаю, сколько мешаю.

– Ну коли так, – снова зашевелились четки, – то пусть он единолично делом сим и займется. Казну я ему велю доставить, пусть старается. Ты не в обиде?

– Нет, что ты, государь. Пусть боярин славу честно заработает. А мне бы после раны отлежаться…

Ни Иоанн, ни его собеседник даже не заметили, как мимоходом совершили знаменательный исторический шаг. Именно с этого мгновения в России впервые появились инженерные войска и навсегда остались очень важным, отдельным родом войск.²⁶

– Что же, князь Андрей Васильевич, за радение тебя хвалю, – медленно кивнул юный царь, – и ранам твоим соболезную. Однако же нехорошие дошли до меня слухи. Воевода мой, князь Шаховской, жаловался, что о связи твоей и жены его ему не раз многие люди доносили. Поклялся я, что не такой ты человек, честь чужую порочить, за тебя князю поручился… Однако же что я вижу? Стоило Петру Ильичу в Путивль на воеводство отъехать, как ты, Андрей Васильевич, все дела бросив, в Москву примчался!

– Раны меня замучили, государь… – Зверева словно окатило ушатом холодной воды. – В сече мы с боярином Выродковым побывали. Досталось нам изрядно.